заклинатель еще усерднее раздувал ритуальный огонь, так что клубы дыма вздымались к небу.
В это время придворные дамы подавали из-под бамбуковых штор отрезы шелка-сырца и сшитые одеяния, церемониймейстер принимал эти дары и раздавал их придворным, а стражники-самураи средних и младших рангов вручали дары священникам, читавшим молитвы. У парадной лестницы в ожидании известия о рождении принца сидели вельможи. На дворе расставили жертвенные столики жрецы Инь-Ян и произносили Тысячекратную молитву Очищения. Предметы, прошедшие очищение, снова передавали дамам, и те принимали их на рукав, опять-таки просунутый из-под шторы. Стражники и личные слуги государя проводили перед ним «божьих коней»14, предназначавшихся в дар двадцати одному храму. Что говорить, каждая женщина была бы счастлива удостоиться такого торжества, так прекрасно все это было! Преподобный Дзидзэн, верховный иерарх секты Тэндай15, прибыл в сопровождении трех монахов, отличавшихся особенно звучными голосами; они начали читать сутру целителя Якуси, и как только дошли до слов: «Ликуйте все, кто это видит!» – в тот же миг младенец родился. Раздался всеобщий крик радости, но тут все увидели, что глиняную миску скатили по северному скату крыши16. Конечно, огорчительно было, что родилась девочка, а не мальчик; но все равно всех, творивших молитвы и заклинания, наградили так же щедро, как если б родился принц.
Итак, родилась принцесса. Прежний государь Го-Сага был в восторге от внучки, церемонии Пятой и Седьмой ночи совершались с особой пышностью. После окончания церемонии Седьмой ночи государь беседовал с отцом в одном из покоев дворца Томикодзи, как вдруг, в час Быка17, в Померанцевом саду подул сильный ветер и раздался такой оглушительный грохот, будто волны ударились о прибрежные скалы.
– Что это, пойди посмотри! – приказал мне государь. Я вышла и увидела привидения, не меньше десятка; они сновали по всему саду, синевато-белые, с головами, напоминавшими черпаки, и длинными, тонкими хвостами. Я закричала от страха и бросилась назад, в комнату. На веранде дворца стояли придворные, в ужасе глядя в сад.
– Это души умерших! – крикнул кто-то. – Смотрите, смотрите, там, под ивой, на земле разбросано что-то похожее на вареные овощи… – в испуге шумели люди.
Спешно произвели гадание, и оказалось, что душа государя-отца Го-Саги временно покинула тело. Тотчас же начали молиться богу горы Тайшань и служить молебны, призывающие душу вернуться.
А в начале девятой луны я услышала, что государь-отец захворал. Говорили, что у него бери-бери18, делали прижигания моксой, лечили и так и эдак, весьма усердно, но все напрасно – больному с каждым днем становилось хуже. Так закончился этот год.
Наступил Новый год, но в состоянии больного не заметно было ни малейших признаков улучшения. К концу первой луны стало ясно, что надежды на выздоровление нет, и больного в паланкине перевезли во дворец Сага.
Государь Го-Фукакуса тоже сразу поехал следом, я сопровождала его в одной с ним карете. Матушка и супруга государя ехали вместе в другой карете.