завод Айвори-Форест. И главное… – она пожала плечами, – Адриана Граппо мертва. В этом причина войны. А ее никчемный сынок вряд ли заплатит нам.
После слова «мертва» Тесса почти ничего не слышала. Открыв рот, она смотрела на сержанта, и оцепенение разливалось по ее телу.
– Я… Что с ней… Я не… – Но слова не шли у нее с языка.
– Вопросов больше нет, – вздохнула сержант.
Теперь она вела себя с Тессой по-другому. Нет, она не зауважала пленницу, но хотя бы перестала третировать ее, как остальных. Тесса пыталась найти в этом утешение, но не смогла. У нее была всего одна союзница в Оссе, и вот ее больше нет – какой защиты можно ждать от мертвеца? Тессе надо пройти через эту войну и встретиться с мастером Касторой. Но как она найдет его? И где?
Если, конечно, выберется из этой переделки.
6
Грент был городом-государством, смело раскинувшимся в дельте огромной реки. Бесчисленные каналы делили город на сотни разных по размеру островов, колоссальные дамбы сдерживали воду. Это был невиданный инженерный подвиг. Сама природа как будто приучала Грент бороться с судьбой, и, может быть, именно поэтому он так долго сохранял независимость, находясь под носом у Оссы, воинственной, как все империи.
Солдаты империи давно уже отпускали шутки насчет вторжения в Грент. Правда, никто не рассматривал такую возможность всерьез: во-первых, Грент ничем не грозил Оссанской империи, а во-вторых, при вторжении в город с такой сложной топографией ущерба могло оказаться куда больше, чем выгоды.
По мнению Идриана Сепулки, все это казалось смешным ровно до того момента, когда армия получила приказ о вторжении.
Он пришел с передовой весь в синяках и ссадинах, измученный четырнадцатичасовым уличным боем в восточном пригороде Грента. Идриан убил восемнадцать человек, потерял трех друзей и получил ранение, после которого наверняка должен был остаться уродливый шрам. Убийства были частью его работы, рана почти зажила под действием мощного кургласа, вмонтированного в доспехи пробивника, но даже после нескольких десятилетий службы в Иностранном легионе он не привык к потере друзей.
По своему обыкновению, Идриан скрывал свои чувства до окончания боя и только тогда оплакивал друзей по-настоящему.
Он поднялся на вершину холма и, опираясь на массивный щит, стал глядеть на пригород, по которому шел его батальон железнорогих баранов, унося своих убитых и раненых. Под лучами заходящего солнца спокойная река с ослепительно сверкавшей водой сделалась золотистой. На линии фронта, которая, благодаря оссанскому Иностранному легиону, уже проходила в глубине пригородов Грента, кое-где поднимались столбы дыма, а артиллерийская перестрелка не прекращалась все время, пока железнорогие вели бой.
Эта внезапная война, как признавался сам себе Идриан, привела его в замешательство и даже напугала. Он привык к дальним заморским походам, которые продолжались недели, а то и месяцы, – долгий путь давал время подготовиться к встрече с неведомым врагом. Теперь все было иначе. Двух дней не прошло с тех пор, как он играл в карты с Тадеасом в уютной казарме на окраине