одной из колонн.
– Ты всё записал? – спросил он.
– Да, – пролепетал писец. Ведь, несмотря на приказ, он остался из любопытства. А записал по привычке.
– Теперь иди. С этим священником ты мне не нужен.
Писец направился к дверям.
– Постой. Дай то, что ты записал.
Писец настороженно приблизился к Пилату и робко подал свитки.
– Убирайся. И позови Каиафу.
Писец бегом кинулся к двери.
Иосиф Каиафа вошёл и остановился в дверях. Пилат просматривал свитки. Наконец, он поднял голову.
– Чего ты хотел от меня?
Иосиф Каиафа медленно приблизился к Пилату, не скрывая недовольства тем, что он, правоверный иудей, должен входить в жилище язычника. Теперь ему придётся долго сидеть в купели, чтобы смыть с себя нечистоту языческого жилища.
– Я бы хотел, чтобы ты подумал, префект.
– О чём?
– Скоро ты отдашь приказ арестовать Иешуа из Галилеи. А затем распять его.
– И ты говоришь это мне? – вспылил Пилат, в гневе хлопнув рукой по скамье. – Иудейский первосвященник диктует римскому префекту как поступать?
– Да, я тебе диктую, – спокойно сказал Иосиф Каиафа. – Ибо вижу, что ты склоняешься к этому Иешуа.
– Твои шпионы не зря получают деньги, – усмехнулся Пилат.
– Как и твои. Но не в этом дело. Слишком много людей стало верить ему.
– И это подрывает веру в вас?
– Это вызывает беспорядки. Иешуа бар-Рабба не просто так убил твоего воина. Да и царю Ироду не понравится, если он узнает, что самозванец ещё жив.
– Ты угрожаешь мне?
– Нет, что ты. Просто, если волнение не уляжется, а наоборот, будет возрастать, царь Ирод повелит арестовать не только его причину, но и того, кто ему не препятствует. Я не говорю о кесаре. Боюсь, он тоже будет недоволен.
– Иными словами, если я не арестую вашего Иисуса сегодня, завтра арестуют меня вместе с ним?
Иосиф Каиафа промолчал. Пилат прошёлся по колоннаде.
– Почему бы вашему Сангедрину не арестовать и не казнить его? Зачем вам благословение римского прокуратора, которого вы и без того ненавидите?
– Самоуправство никогда не поощрялось, разве нет? – тонко улыбнулся Иосиф Каиафа.
– Собирайте свой Сангедрин, заседайте и к концу недели можете его казнить, – Префект, не отводя глаз, смотрел на первосвященника.
– В субботу праздник Пейсаха. В этот день нам нельзя работать. Нельзя осуждать, нельзя казнить. А он должен быть казнён по римским законам: через распятие, как вор. Иначе из него сделают мученика.
– А-а, так именем твоего бога ты хочешь прикрыть то, что хочешь казнить этого сумасшедшего чужими руками?
– Сумасшедшего? Разве сумасшедший собирает толпы последователей, ходящих с ним из города в город? Разве сумасшедший навлекает на себя неминуемую смерть за то, что