и загружались какие-то ящики, порою даже металлические и сверхтяжелые, – их быстро вносили в Курчатник и выносили из него. Там имелся еще и внутренний двор, но туда попасть имели возможность только те, кто снимался в фильме или же непосредственно был вовлечен в съемки. Снаружи Курчатник выглядел как крепость, громоздящаяся посреди гигантского двора, – таким он и был по сути дела, крепость – исследовательский институт. Если нечто там и исследовалось, то разве что мир духовных и физических уродств, якобы присущих советским ученым. Кинорежиссер Кирилл Прыгунин придумал не только лишь необычный фильм – этим он не ограничился. Сам процесс съемок также должен был стать по его идее чем-то необычным и новаторским. Огромное количество людей, приглашенных сниматься в этом фильме, должны были месяцами жить внутри Курчатника, не покидая его даже на короткое время; они жили в этом огромном якобы институте, как в монастыре, общаясь лишь друг с другом, и в этом изолированном мирке для их существования были созданы условия, о которых Прыгунин полагал, что они воспроизводят советскую жизнь в научном ящике.
– Куда стол заносить? – громким и злобным голосом спросил Август у женщины в очках, которая бесцельно металась по двору.
– Сюда, сюда, сюда! – заверещала она, пребывая как бы в припадке.
Ребята внесли стол в гигантское помещение, где находились, ходили и бегали множество людей.
Тут же перед ними как из-под земли совершенно бесшумно возник кинорежиссер Прыгунин, единственный и единоличный деспот этого искусственного царства. Это было так странно, так невероятно – все равно как сразу же встретить короля где-нибудь в хозяйственной подсобке или кладовых королевского дворца, куда заносят метлы, лопаты или репу. Никогда раньше они его вблизи не видели и не разговаривали с ним. Це-Це попытался отойти в сторону с хмурым и величественным лицом. Он сам страдал манией величия, сам был царем, поэтому других царей и властителей недолюбливал. Однако Прыгунин резко схватил его за рукав и не дал стушеваться.
– Как вас… вы кто? – спросил он, блестя своими немного ежиными глазками из-под очков.
– Вот стол доставили антуражный, – встрял Август и расплывчато добавил: – Вещь родная, из министерства.
– Из министерства… – повторил Прыгунин, как под гипнозом, быстро обегая взглядом лица тех, кто принес стол. – Очень хорошо. Очень, очень хорошо. Вам заплатят. Стол подходящий. Отличный стол. – Прыгунин при этом на стол даже не взглянул, зато постоянно поглаживал его суконную поверхность своей маленькой белой квадратной ладошкой. – А вы… Вас как зовут?
Его крошечные блестящие глазки уперлись в лицо Це-Це.
– Меня зовут Цыганский Царь, – с достоинством ответил Це-Це.
– О! Цыганский Царь. Мда… Это очень и очень… Мне сегодня звонили из Москвы, предупредили, что вы должны появиться. Однако и даже очень неплохо, если взглянуть изнутри! Очень и очень отлично. У меня тут уже есть кое-какие цари и князья, и даже ценные экземпляры попадаются. Имеется