отрогу, и внизу распростерлось графство Вирдхоль. Дождливой осенью здесь и не пахло. С гор спускались величественные хвойные леса, темными клиньями они рассекали море золотистых крон лиственных деревьев. Эльсул со своей мокрядью остался позади. Чистый воздух подрагивал в преддверии солнечного дня.
Впрочем, насладиться красотами Эрсиль не давали тяжкие думы. Самая увесистая из них была о том, что вот‑вот прозвучит команда посылать лошадей рысью. Скалистая местность и ухабы теперь не послужат Эрсиль защитой от этого испытания. Вдобавок компания очутилась в пределах графства Вирдхоль, а значит, Глия способна выкинуть трюк с засадой. Къельт предупредил Нтая о вероятном покушении, вызвав у того бурю чувств, заключенную в одно‑единственное восклицание: «Ядрёный втрикандибобель!» У ветряка и мысли не возникало, что дело примет такой скверный оборот.
– Поэтому она не сдрейфила… – покачал головой Нтай. – А я грешил на то, что наш морок ее не обманул.
Встревожились все, особенно Эрсиль. И через полтора часа это обстоятельство к лучшему не изменилось…
– Ну же, Эрти, – снова поторопил Къельт. – Ничего трудного…
Они задержались в светлом, пронизанном косыми лучами бору, который был чудо как хорош: медовых оттенков хвоя толстым ковром, узорчатые папоротники в овражках, зеленые ершики хвоща на опушке… Погулять бы по нему пешком – но нет!
– Не бойся, при худшем раскладе – упадешь.
– И сломаю себе хребет, – подхватила Эрсиль.
– Всякая благовоспитанная девица должна уметь скакать верхом, – пропела Глия, вздернув подбородок.
«Без твоих напутствий, Живоглотница, нипочем не справляюсь! Тоже мне, благовоспитанная нашлась!» – невольно разгорячилась Эрсиль и пырнула каблуками неповинного, в общем‑то, Тенька. Он, позвякивая колечками в уголках рта, отрешенно жевал удила, но от резкого обращения вздыбился и сорвался в галоп, вынуждая Эрсиль лихорадочно уцепиться за холку. Из‑за Глиэны Эрсиль пребывала в гадостном настроении – иначе говоря, больше злилась, чем грустила, а посему махом приструнила коня, натянув узду.
– За что над скотинкой изгаляешься? – с постной физиономией упрекнул Нтай. – Ласково надо, бережно.
Эрсиль и без ветряка уже раскаялась. В порядке искупления она погладила мягкую гриву Тенька, а потом аккуратно надавила пятками на его округлые бока. Жеребец двинулся тряской рысью, все равно что тележка с разбитыми колесами. Под вечер Эрсиль приноровилась к его ходу и почти перестала неуклюже шлепаться на седло. Как ни крути, а повезло ей с Теньком: умный, покорный, только упрямится иногда и медлит, чтобы похрустеть мерзлой травкой, но кто же в этом мире безупречен?
Строптивый гнедой Курист перебирал ногами слева, на полкорпуса впереди. Его владелец, Къельт, наблюдал за Эрсиль: не отстает ли она, не болтается ли подобно студню, обессилев? Самой же Эрсиль льстило, что Къельт возле нее, а не с трещоткой Глией.
Ветряк замыкал процессию, Глиэна выступала в авангарде.