кое‑где корявыми соснами. Оттого и перевал именовался Хвоистым, но хвои здесь было кот наплакал.
Пообедали и пополдничали на ходу. Эрсиль и Нтай благоразумно отказывались от угощения Глиэны – аппетитных кексов с миндалем.
– Вы что, за стройностью фигуры следите? – наигранно изумлялась она. – Вам действительно не помешает. На дворе не Темные Века, когда дородность почиталась здоровьем!
Ветряка Глиины остроты не беспокоили. Зато Эрсиль втягивала живот – даром что под двумя рубахами, меховой жилеткой и курткой это вряд ли бы кто заметил. Она понимала, да. Упрекала себя и потерянно осматривала скудные, оцепеневшие под гнетом осени края.
К вечеру у Эрсиль ныло все тело, ноги закаменели, и она боялась, что сумеет только упасть с Тенька, но никак не слезть. Лагерь разбили южнее торного пути, в укромной седловине, затененной деревьями. Спешиться Эрсиль помог Нтай, пока Глия была поглощена раскопками в переметных сумках, забыв на минутку об окружающих.
Намучившись с подпругой, вьючными ремнями и прочей упряжью, Эрсиль сложила все у соснового корча. По совету Нтая она обвязала передние бабки Тенька веревкой и примотала ее конец к узлистому корешку. Потом наградила коня хлебушком помимо овса. Глия тем часом бурно хлопотала у костра, взяв на себя полевую кухню. Нтай сооружал шалаш. Къельт, снарядившись топором, удалился, чтобы запасти дров. Эрсиль прибилась бы к ветряку, эдаким подмастерьем, но Глиэна утащила ее варить кашу.
– Эрти, у тебя шрам, – поведала Глия, крутя шумовкой в котелке.
– Мне об этом известно, – буркнула Эрсиль, нарезая копченую грудинку ритуальным клинком черноволосого.
– Бедняжка! Кто тебя так?
– В детстве с лестницы сорвалась.
– Ах! – Глия заслонила рот ладошкой, что призвано было отразить всю глубину ее потрясения. – Ты не огорчайся, шрам тебя совсем не портит, нет…
Итак, за время готовки Глия в подробностях расписала, какой необязательный кавалер Къельт и какой бесстыдник Нтай – паясничает к месту и не к месту! Поделилась догадками о причинах «стремительного увядания» Эрсиль и «отечности» ее овала лица.
– Все из‑за вредной жирной пищи! – грозила пальцем Глиэна. – Поменьше мяса и ни крошки сдобы! Водяной кресс, шпинат – то, что тебе требуется!
А Эрсиль бледнела, сгорала, кусала губы, потихоньку закипая. Еще немного, и из ноздрей пошел бы пар. Но тут ветряк завершил стройку и пресек Глиино словоизлияние.
– В се‑е‑ентябре всего тридцать дней,
В о‑о‑октябре на один больше!
Съе‑е‑ел одну котлетку на ужин,
На‑а‑а одну котлетку стал толще! – провыл он, подсаживаясь к огню. – Леди Глина, надеюсь, вы нас не отравите?
Глия смерила ветряка уничижительным взором и зашагала к рощице – искать Къельта.
– Быстро! – шепнул Нтай. – Накладываем сами, не то повариха всех обслужит, а поскольку я и ты попали в фавор, тошнотный