Да и Рэйн наверняка заметит мое отсутствие и поднимет тревогу.
План рассыпался, как обугленный листок бумаги. Вот он еще в руках – вроде бы целый, лишь почерневший. И – бац – черными перьями улетает из пальцев.
Я вздрогнула.
Кажется, интуитивно рассчитала верно – ОНО торопилось. ОНО оголодало. ОНО жаждало… И конечно же, я показалась куда более вкусной, питательной целью, чем Бэррейн. С моим-то полем!
Не успел в душе укорениться страх, не успела разглядеть получше скалу, что зигзагами вздымалась в небо, перед глазами побелело.
Я не могла пошевелиться. Одеревеневшие ноги будто вмерзли в землю.
Когда Рэйн рассказывала про ОНО, мне представлялось нечто злобное, клыкастое, черное, как сама тьма… Но с неба спускалось нечто ослепительно белое, совершенно белое, как первый снег…
Я застыла, ощущая, что все вокруг захватывает эта неестественная белизна. Будто молоко заливает весь мир.
– Дура! Беги! – долетел до меня голос Бэррейна. Как же он напоминает голос Дэсса! Даже интонации, ударения похожи. Будто встретила брата стража Разлома. Или родственника.
Я вздрогнула, дернула ногами. Но они не слушались. Казалось, к каждой пристегнули пудовую гирю. Не прошло и секунды, как из груди словно выдернули что-то жизненно-важное.
Боль разрасталась, охватывая все больше плоти… Жгла, как раскаленный прут и тянула, тянула, словно намеревалась вытащить на свет божий… на этот белый свет внутренности.
– Пла-а-мя-а-а! – низкий, бархатистый бас Сьерры встряхнул тело.
Я очнулась, сбросила оцепенение. Обернулась, стремясь пробиться взглядом сквозь белую пелену. Сначала глаза ничего не видели, кроме ослепительной снежной завесы. Но когда от натуги по щекам покатились слезы, я различила силуэт – серый, рогатый, знакомый. Он словно раздирал руками молочную пелену, а та беззвучно трескалась под когтями Сьерры. Я не замечала, какие острые у него когти! Стальной просовывал в дыры ладонь, руку, плечо. Завеса поддавалась его напору, рвалась, как рвется под ударами плотный лист бумаги. Сьерра боком протискивался в образовавшиеся проемы. Перешагивал через белесую поземку – она клубилась у ног, словно облака под крыльями самолета.
Я, будто загипнотизированная, наблюдала за стальным. Даже боль отступила. Или ОНО отступилось под напором Сьерры?
Внезапно меня пронзил страх. Прострелил до кончиков пальцев, вонзился в них иглами. Я боялась погибнуть! Я не хотела умирать!
Вспышкой промелькнула мысль. Не я, ОНО жаждало моей смерти! Звало, затягивало в свои путы. Я словно птица в силках забилась, затряслась всем телом в попытке вырваться из белого плена.
Среди звенящей тишины, на меня обрушился треск такой громкости, словно кто-то играл на барабане у самого уха… В голове зашумело, загудело, боль забилась в висках – сумасшедший пульс все подгонял и подгонял ее…. И…
Сьерра схватил, закинул на плечо, рванул куда-то… С каждым его шагом боль в груди усиливалась… казалось там, на коже, пробиваются внутрь раскаленные угли…
ОНО