проспала твое бегство! – прогремел Сьерра, сжав кулаки.
– Зачем? Делать тебе нечего… – вспыхнула я. Под давлением духа противоречия оковы страха слетели.
Лицо стального приблизилось – овальные зрачки расширились, сузив радужку до узкого голубого кольца. Он придвинулся так, что я ощущала тепло дыхания на щеках. Некоторое время мы хранили молчание. Сьерра не произносил ни слова, я ждала его ответа.
Внезапно стальной схватил меня за плечи и наклонился так, что наши носы почти соприкоснулись. Теперь от Сьерры исходила не опасность. Вернее, она тоже… Но куда больше ощущалась его сила – грубая, мужская, первобытная.
Я дернулась – напрасно. Проще вырваться из стальных кандалов, чем сбросить лапищи Сьерры. Его ладони накрыли плечи, большие пальцы доставали до шеи. Взгляд вонзился в меня.
– От-пу-сти, – прошипела я возмущенно. Гнев заставил щеки пылать, жаром разлился по груди и шее. Почему он со мной так? Зажал, пленил, не отпускает. Сьерра выдохнул с таким шумом, что я вздрогнула.
Прищурился вновь.
– Боишься меня?
– Раньше не боялась… теперь… не знаю… – промямлила я. – Отпусти… обещаю больше не спрашивать ни о чем… Уйти и не возвращаться.
На последнем слове стальной дернулся, губы скривились. Напоминало гримасу боли или презрения.
– Поклянись, что не повторишь! – потребовал он, слегка сжав плечи. Больно не было. В жесте стального сквозила не мятежная жестокость, как в жесте Мендры, когда он меня бил. Скорее какое-то странное собственничество. От вспышки негодования меня передернуло.
– С чего бы мне… тебе что-то обещать? Я не просила меня спасать! – выплюнула ему в лицо. Я, незаметно для себя, возвращалась. Становилась прежней – порывистой, резкой, упрямой. Упрямой до глупости, до безрассудства.
– Я сказал – поклянись!
Думала, Сьерра ударит или еще что, но… он вдруг прижался ко мне всем телом.
Единственное, чем я теперь могла пошевелить – пальцами и головой.
Дыхание стального горячим паром оседало на шее. А дышал он так, словно бежит марафон.
Я чувствовала, как наливаются мускулы Сьерры, каменеет тело… Даже там, где совершенно не ожидала. Ничего себе!
Сьерра дернулся, сглотнул и отступил, но из плена рук не выпустил.
– Клянись, я сказал! Или я…
– Или что? Что ты можешь мне сделать? – я отлично понимала – может и очень даже многое. Я больше не искала смерти! Но хотелось спорить, до одури спорить со стальным. Дух противоречия распалял все сильнее. Я оживала, сама того не желая, не представляя – почему. И воскрешение бурлило внутри глупым, но непобедимым упрямством.
– Или я убью Рейн, – холодно процедил стальной. Его ноздри начали раздуваться, зубы скрипнули.
– Ты-ы-ы… – выдохнула я, захлебнувшись возмущением. Рейн, добрая, покладистая бренлога. Та, что заботливо обрабатывала раны незнакомки, выхаживала, как родную. Я не могу ее подвести…
– Не посмеешь! – прошипела в лицо Сьерре.
Стальной