смертельно побледнела, но, сохраняя самообладание, гордо вскинула голову и решительно произнесла:
– Вы оскорбляете меня своим подозрением, милорд.
– Да неужели, солнышко мое? – Оскар так и впился в нее взглядом.
– Именно, – сухо бросила Гортензия-Беатрис. – Полагаю, вам хорошо известно, что я была девственницей.
– Знаю, что я был у вас первым мужчиной, – поспешно подтвердил он. – Однако это ни о чем не говорит. С тех пор прошло более двух месяцев. За это время неизвестно, что могло произойти с вами.
– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомилась юная особа, не сводя с супруга глаз. В ней тихо зрел гнев, но она решила, что не позволит ему заметить этого.
– Разве неясно? – раздраженно спросил Оскар. – Впрочем, кто мне даст гарантию, что вы не были в постели с другими мужчинами?
На минуту между ними установилось ледяное молчание. В это время маркиз Бристол со страхом думал: «Черт побери, не перегнул ли я палку? Я вовсе и не сомневаюсь, что ребенок мой. Мне просто хочется испытать ее».
В конце концов губы Гортензии-Беатрис изогнулись в кривую улыбку.
– Не думала я, что семейную жизнь вы начнете со скандала и жуткого недоверия, хотя, наверное, этого и стоило ожидать.
– И почему же? – В его глазах мелькнул почти интерес.
– Боюсь, вам будет нелегко признать своего ребенка, – юная особа заглянула ему в глаза, горевшие черным огнем. – Вы постараетесь сделать все, чтобы унизить и оскорбить меня, но только не признать ребенка. Кстати, это написано у вас на лице.
«Боже мой, неужели это правда? – подумал он про себя. – Мне нужно получше следить за своим лицом. Я не должен быть открытой книгой для своей жены. Надо научиться прятать свои истинные чувства».
– Естественно, солнышко мое, вам не удастся убедить меня в том, что это мой ребенок, – скверно усмехнулся маркиз. – Поэтому не старайтесь напрасно. Лучше скажите честно, чей этот ублюдок, которого я должен буду воспитывать. – С высоты своего роста Оскар воззрился на жену, стараясь по выражению ее лица определить обуревавшие ее чувства.
Однако она, к досаде маркиза, сохраняла полное самообладание. Ее ледяное спокойствие совершенно разочаровало его. И прошло несколько долгих минут, прежде чем Гортензия-Беатрис подняла на супруга глаза, в которых застыли льдинки.
– Заявляю, что ребенок ваш, – тихо, но уверенно отчеканила она. – И хотите вы этого или нет, но я ношу его под сердцем. Мне очень неприятно, что вы боитесь признать своего ребенка.
– Этого не может быть! – вдруг вскричал Оскар. – К вашему сведению, у меня было достаточно женщин, но никто из них не рожал мне детей. Вы это можете понять?
– Ну и что же? – возразила леди Ландор. – Или вы хотите мне сказать, что вы вовсе не способны иметь детей? – В ее глазах читался откровенный ужас.
– Вот именно, солнышко мое, – усмехнулся он, пристально глядя на жену. – К слову, я бесплоден. В этом уверял меня наш семейный врач, оперировавший меня в детстве.
Гортензия-Беатрис