отметки «Живем!». Второй пирог Тыгдлар завернула с собой – малышам.
Я смотрела, как Чип с Дейлом округлили глаза при виде пирога, как заводили носами, как трясущимися руками потянулись за угощением, и отвела взгляд. В горле запершило, я откашлялась, заморгала, прогоняя подступившие к глазам слезы. Вышла наружу, чтобы не смотреть на этот праздник голодных детей. И ведь понимала, что не виновата в их положении, ведь я вообще о них ничего не знаю, а сердце сдавило. Совесть туда же со своим ворчанием: «Чтоб я детей накормить не смогла?!» Но это лирика. По факту что я могу?
Есть себя, как и строить грандиозные планы, удобно было на ходу, а потому я двинулась вверх по ручью. Кто я? Правильно, гражданин развитого технологического общества. Кто они? Из того, что я видела, – обитатели мрачного средневековья. Хотя… не стоило судить об обществе по его трущобам. Вон в Америке целые палаточные поселения бездомных есть. Попади я туда, какой бы вывод сделала? Тем более что до стен города мы так и не добрались. Я ткнула рукой в ту сторону, но старуха в ответ яростно замотала головой. Ясно. Рожей не вышли, чтоб в нормальный город нас пускать. А там может быть все, что угодно. Как в той же Америке.
Что делать? Без языка явно ничего. А язык не факт, что осилю. Мне английский пришлось буквально вбивать в себя, чтобы по работе продвинуться. Смешно сказать – до гипноза дошла от отчаяния, но тот почему-то не сработал, зато помогла репетитор с разработанной методикой для сложных, как у меня, случаев. Здесь же репетиторов не предвидится. Надо хоть бумагу и карандаш у старухи попросить. Начну долгий путь к знанию.
Стон ворвался в мои размышления, сковав ноги, и я испугано замерла. Вечерний свет уже ложился на кусты, придавая теням причудливые формы. Было тихо, и стон, нарушивший эту тишину, плеснул холодом в спину. Я со страхом поняла, что отошла прилично от моста и совсем не готова встретить местную реальность, причем в ее неприглядном виде. Еще и одна, без бабули, к которой уже успела проникнуться доверием. Но и уйти…
Стиснула зубы, напомнив себе, как лезла два года назад на Эльбрус – устроила отпуск с проверкой характера. Прокляла, конечно, и себя и затею, но до вершины доползла. На упрямстве.
А тут? Может, и нечего бояться. Пока не проверю – не узнаю. И я шагнула на склон.
Раздвинула кусты. Присвистнула. Выругалась. Бояться следовало не мне. Лежащему на земле мужику явно пытались проломить башку. Он был еще жив, но без сознания. Дышал рвано, тяжело, а землистый цвет лица намекал, что бедняге сильно нехорошо.
Я подняла глаза к закатному небу. Вот он – шанс нанести пользу. Только как и чем? Позвать старуху? Вряд ли та обрадуется еще одному рту. Скорее всего, откажется тащить раненого под мост. У мужика могли быть проблемы с законом, или, наоборот, он тот закон защищал. Имею ли я право подставлять бабулю и детей? Нет.
«Это вообще не мой мир», – напомнила очевидное.
Шагнула назад, выругалась, услышав очередной стон сзади.
До моста добралась быстро. Есть все же преимущество в том, чтобы