воспроизводятся в любом исторически конкретном типе общества, образуя его подсистемы, сферы общественной жизни. Иными словами, по отношению к любому уровню развития общества, любому социальному строю можно сказать, что в этом обществе «производство опредмеченной информации образует духовную сферу общества, создание и оптимизация общественных связей и отношений – его организационную сферу, производство и воспроизводство непосредственной человеческой жизни – социальную сферу и, наконец, совместное производство вещей образует его материально-производственную сферу» [Момджян 1997, с. 360].
Все четыре сферы общественной жизни, являясь подсистемами единой системы-социума, неразрывно связаны между собой, причем эта взаимосвязь носит не только функциональный, но и субстанциальный характер, проявляясь не только во взаимном функциональном воздействии этих сфер друг на друга, но и в существовании феноменов, относящихся одновременно к разным сферам.
Онтологической основой этого субстанциального единства сфер общественной жизни является субстанциальное единство человеческого общества или, попросту говоря, единство родовой природы человека. Если в самоопределении своих социальных действий человек выступает как свободное существо, то он, будучи одновременно с этим и природным существом, не может реализовать свою свободу иначе, чем путем учета в своей деятельности объективных условий и ограничений. Именно в этом состоит восходящая к Б. Спинозе классическая концепция свободы как познанной необходимости.
Как поясняет, развивая эту концепцию, Т. В. Науменко, «принципиальная невозможность абсолютной свободы вытекает из кардинального противоречия между бесконечным количеством условий деятельности и конечным субъектом (деятелем). Любой субъект – конечен, он принципиально не в состоянии контролировать все условия, в которых ему приходится действовать, поэтому он вынужден (в силу своей конечности) учитывать только конечное количество условий своей деятельности (как теоретической, так и практической)» [Науменко 2000, с. 113; она же 2003 б, с. 170–173].
Что же касается объективных потребностей, обусловливающих само существование человека, и ограничений, налагаемых на человеческое существование природой, то в этом отношении человек выступает как существо зависимое, вынужденное соизмерять свои намерения и планы с непреложной и объективной необходимостью, осознание чего и составляет обязательное условие его свободы.
Из всех ограничений, осознание которых составляет условия свободы человеческого действия, смертность является наиболее универсальным и принципиально неустранимым. С фактом физической конечности индивидуального существования человеческих существ сталкивается не только каждый человек в своем индивидуальном опыте, но и любая социальная группа, любой коллектив, в рамках любой совместной деятельности, при любом уровне развития общества, любой форме его организации. Власть смерти над людьми не ограничена ничем, она