лесам бегает еще больше неугомонной нечисти, на которую департамент закрывал глаза.
Впрочем, там за порядок отвечали свои отделения.
Из головы не выходило то, что рассказал Игорь про колдунов. Соврал? Да нет, зачем ему. Он и правда был напуган, даже не сразу узнал меня. «Кормят что-то большое», – звучало до мурашек пугающе.
Уже из дома я проверил наши чаты и каналы с новостями. Коллеги ничего тревожного не писали. Тогда я решил сам прощупать почву.
«Коллеги, как дела, было ли что-то интересное?»
Две галочки. Тут же несколько ловцов принялись печатать.
Лена:
«Пьяный домовой».
Кирилл:
«Кикимора застряла в вентиляции магазина с мармеладом. Еле вытащил».
Нателла:
«Меня покусал анчутка. Ездила в Коломенское к лешему за мазью».
Остальные бодро подключились к обсуждению застрявшей кикиморы, любительницы мармелада, и посочувствовали Нателле по поводу прокушенного пальца. Я и сам знал, как противно могут цапнуть мелкие гаденыши: зубы у них острые, а укус нечисти для человека очень неприятен. Ощущения, будто что-то постороннее вторгается в живую сущность. Если вовремя не обратиться к лешему за снадобьем из лесной воды, то может развиться во что-то совсем уж мерзкое, вплоть до гангрены. Жалко, что эту мазь нельзя взять с собой, она тут же теряет свойства, если вынести ее за пределы территории, подконтрольной лешему.
Ну, что ж, ответы ребят не походили на то, чтобы колдуны начали охотиться на нечисть в огромных масштабах. Может, это только Игорю так не повезло? Нервный стал, это все из-за несварения от человеческой еды. Говорил же я ему, не увлекайся. Но кто когда меня слушал?..
В дверь осторожно позвонили. Чайник давно уже вскипел, но мне было лень налить кипятка в кружку. Да и раздеться было лень, так и сидел в куртке, только ботинки скинул в прихожей. Даже свет не включал. Кажется, вот я и докатился до пределов своего одиночества…
Но нет, кто-то ведь ко мне пришел. Оставалось надеяться, что это не из полиции, не из налоговой и не фейковая поверка счетчиков.
Я открыл дверь. На меня уставились огромные прозрачно-зеленоватые глаза Марьяши. Опустив взгляд ниже, я обнаружил, что Марьяша держит свежий пирог, еще даже не вынутый из керамической формы.
– Чего тебе? – грубовато кивнул я, скрещивая руки на груди. – Время видела?
– Видела. Я тут пирог испекла, а есть не хочется. Ты говоришь, нельзя увлекаться вашей едой. А ты поешь.
Марьяша была русалкой. Ассимилировавшейся и привыкшей к жизни среди людей. Я помог ей снять квартиру, когда у меня умерла старушка-соседка. Да, черт возьми, помог ей обзавестись поддельным паспортом. И иногда просыпался среди ночи, прислушиваясь, не пришли ли за мной стражи порядка.
Но что не сделаешь, чтобы помочь существу, которое искренне просит помощи? Если б я не знал, кто она, то был бы уверен, что Марьяша – обычная девчонка. Из тех, кому невозможно отказать.
Она