сказал плюйте, черт вас побери!
Осколок полетел на пол. Сознание возвращалось.
Тео помог мне промыть рот, а потом наложить свернутый бинт и кусочек льда на язык. Он действовал, как медицинский работник: сухо и четко. Порез был неглубокий. Можно успокоиться.
К моему спасителю вернулся сарказм:
– Ну, теперь вам есть только из трубочки.
Я не могла реагировать на это замечание. Увидеть гибель мальчика и не суметь его спасти… Есть предел ужаса этой истории? Мысли все время возвращали меня к увиденному. Шторм, море. Песок в глазах. Дикий пляж. Холодная вода. Стоп! Это не то место, на которое можно попасть, выйдя из дома Голдов! Здесь все устроено для прогулок и выхода в море на лодках. Есть старые кривые постройки. А сегодня я видела, как волны унесли Эрика именно с дикого пляжа! Или не Эрика…
От опухшего языка моя речь стала шепелявой:
– Нам срочно нужно достать газеты за девяносто первый год! Я знаю, что мы там найдем!
Глава 7
Библиотека воспоминаний
Всегда горячие руки. Не просто теплые. Под его кожей бурлила жизнь, которая согревала всех, кто стоял рядом. Стоило пожать ему руку, и поток энергии перетекал невидимым потоком по венам, лимфе, мышцам и костям. Он охватывал каждую клеточку. Можно было ощутить вибрирующие волны. Один человек на миллиарды. Уникальный вид. Мой Эрик…
Его худое тело казалось неспособным воспроизводить столько теплоты. Такого, как он, самой хотелось оберегать. Но стоило его объятиям обвить меня, все таяло. Эрик давал ощущение защищенности, контрастно сочетающейся с небывалой нежностью. Вспоминать это тяжелее, чем кажется. И дело не только в присутствии одного человека рядом с другим. Вся суть в единении, которое разрушил чужой поврежденный разум. Если бы Эрик не принял в свое время того пациента… Если бы я осталась дома… Если бы мы жили в квартире на тридцать первом этаже… Ах, эти «если бы»! Можно только фантазировать. Только для чего?
«Эм, ты дома?» – до сих пор звучит у меня в ушах этот голос. Эрик называл меня сокращенным именем, которое придумал сам. Больше никто не окликнет меня так. Это было только наше. Только между нами.
По ночам я иногда всматриваюсь в темноту, лежа на правом боку, и воображаю его напротив. Мы оба под теплым одеялом в тишине. Только зрительный контакт. Бездонные радужки. Еле-еле проступает голубизна, такая прозрачная и далекая. Целая Вселенная. Я не нашла ее в глазах того утонувшего мальчика. В них был скорее темный океан, выразительно бурлящий. Океан, поглощенный холодным морем. Парадокс стихий.
И все-таки это был не мой Эрик. Есть какая-то связь между ними, но она в мыслях главного свидетеля – моря. Оно знает, что к чему, но никогда никому ничего не расскажет.
Тайны вечности и секреты всех поколений, проживших миллиарды жизней на берегах, сокрыты под водой. Даже опытные судмедэксперты не в силах прочитать морские скрижали. Хотя им подвластно исследовать мой дом, чем они и занялись.
Тео рассказал им все подробности, в том числе и о моем укусе стакана. Мне