меня.
– Я просто хочу убедиться, что он не занят чем-то важным.
Ринни открывает дверь и жестом показывает мне войти.
Тронный зал находится в самом центре замка, насколько я понимаю, над главным атриумом. Дальняя стена сделана из того же витражного стекла, что и в нижней комнате. Но здесь стеклянные панели, вставленные в аккуратные свинцовые переплеты, шире. Сквозь них я вижу холмы и долины.
Коричнево-серые, насколько хватает глаз. Бесплодные поля, голые леса. Деревья засохшие, как и те, что я видела в городе. Передо мной холодный и жестокий мир.
Обзор заслоняют два больших трона. Тот, что справа, сделан из секвойи. Кажется, будто дерево пустило корни в каменный пол комнаты и выросло в форме кресла. Второй трон, стоящий рядом, совсем другой, холодный, железный. Вполне подходит сидящему на нем бесчувственному, суровому мужчине. Даже от короны на его голове веет холодом. Эльдас медленно, оценивающе обводит взглядом каждый дюйм моего тела.
– Ты справилась, Ринни. Похоже, даже самый грубый камень можно отполировать, – наконец произносит Эльдас. Я кручу на пальце кольцо с лабрадоритом. Такое ощущение, что я стою в зале суда.
– Я рада, что подхожу под ваши стандарты, – сухо говорю я.
Он поджимает губы. Я почти физически ощущаю исходящие от него волны напряжения, чуть не сбивающие с ног.
– Я буду признателен, если впредь ты станешь держать подобные замечания при себе.
– Простите?
– Еще много нужно сделать. Для тебя важнее всего помнить, что у королевы лишь один долг, одна работа. – Он указывает на соседний трон. – Посмотрим, что ты сумеешь… Садись.
Я так крепко стискиваю юбки, что, когда разжимаю пальцы, на ткани остаются заломы. При мысли, что здесь мне надлежит лишь существовать, словно кукле, я ощущаю разочарование. Но слишком устала, чтобы спорить. Время от времени я вполне могу прелестно выглядеть и молчать – когда Эльдас принимает просителей, издает указы, смотрит, как кувыркаются шуты, или чем там еще занимаются эльфийские короли.
Я бреду к трону, каблуки туфель громко стучат по полу.
– Королевы должны парить, а не ходить, как лошади. – Значит, ему можно делать замечания, а мне нет? Я наклоняю голову набок, сжимаю губы в тонкую линию. Он ухмыляется, принимая молчаливую игру. – Хорошо, пусть будет лошадь. Они хотя бы молчат.
Назло ему я издаю тихое ржание и, кажется, замечаю, как у эльфа дергается глаз.
Оказавшись возле предназначенного мне трона из секвойи, я начинаю кружиться, и юбки развеваются вокруг меня. А потом сажусь.
В тот же миг, как касаюсь трона, я вспыхиваю невидимым пламенем. Второй раз за день меня переполняет магия, вытягивая силы. Зрение сужается, размывается, а затем я начинаю видеть больше, чем когда-либо считала возможным.
Я вижу корни этого трона, дерева, извивающиеся сквозь бесконечность камня и строительного раствора. Они уходят глубоко в землю, проникают в скальную породу и тянутся до самого основания земли.
У меня кружится голова. Подступает