Тот, кто этого не понимает, может уточнить у меня для ясности.
Все молча слушали. Керенский продолжил.
– У нас есть всего лишь месяц до решительного отпора силам, окружающим нас справа и слева. Уголовный розыск, бюро, совет порядка и железнодорожные жандармы – вот и всё, что у нас пока есть. Но Россия воюет, и главное сейчас – это войска и морячки. Аркадий Аркадьевич, вы свободны. И повторяю, вам не надо жалеть преступников, не то время. Сегодня мы их, а завтра они нас. Уничтожьте все опиумные курильни и марафетчиков, полностью. Любые обнаруженные наркотики надо уничтожать на месте.
Торговцев помещайте в тюрьму, всех, без исключения. Никакой жалости и снисхождения. Уже давно пора это сделать. Завоз спиртного в город прекратить, пусть распродают оставшееся. Две недели им на это, дальше в Москве и Петрограде будет введён сухой закон. Попавшихся на торговле из-под полы в первый раз оштрафовать на крупную сумму. Второй раз – оштрафовать на сумму, большую в десять раз и опечатать лавку. В третий раз попался – посадить в тюрьму, а всё имущество отобрать в пользу государства. Вам всё понятно?
– Да, господин министр.
– Тогда, вы свободны, Аркадий Аркадьевич.
Начальник УГРО встал и торопливо вышел.
– Полковник Раша, вам я даю две недели, чтобы приступить к проведению максимально жёстких операций против любых дезертиров и заподозренных шпионов. Подготовьтесь!
– Есть, господин министр.
– Генерал Брюн, вам приказ – очистить все тюрьмы от уголовных элементов для принятия туда дезертиров. Устранение уголовников возлагаю на вас и определение тех, кого надо устранить в первую очередь, тоже на вас.
– Господин министр! – Брюн привстал, – Я не палач!
– Вы – нет, палач я. Это мой приказ, и вы его выполните, приказ я подпишу, а вас расстреляю, если вы не обеспечите выполнение этого приказа, и тогда его выполнит другой, менее щепетильный, чем вы. Осмелюсь предположить, что большевики или эсеры ни на минуточку не колебались бы в этом.
– Я не большевик и не эсер!
– Хорошо, тогда назначьте человека, который будет отвечать за проведение этой операции, а я решу.
Брюн сел. Керенский же, наоборот, встал.
– У меня создаётся такое впечатление, что вы несколько недопонимаете, что сейчас происходит в стране. Недопонимаете!!! Те силы, которые сейчас проснулись, они готовы на всё! Кто знаете Савинкова? Все!
Так вот, он мёртв. Вся верхушка партии эсеров мертва. Все уничтожены. Большевики и меньшевики уничтожены частично. Ещё едут их товарищи во главе с Троцким. Жду их с нетерпением. В Кронштадте окопались анархисты и те же большевики. Кронштадт нам неподконтролен. Это тысячи матросов, которые готовы в любой момент атаковать Петроград. Пехотные и запасные полки дезорганизованы и распропагандированы. Ораниенбаумский пулемётный полк и бронеотряд Петрограда сочувствуют большевикам. Мне некуда деться, всё зашло слишком далеко, и я пойду до конца! Но и вам тоже некуда деться,