их Унгерну.
– Здесь чуть больше десяти тысяч. Не сочтите за мелочность. После назначения в Закавказье вы получите в своё распоряжение значительно более крупные суммы, но их стоит потратить с умом и в то же время, не мелочиться. Мне нужна боеспособная дивизия или бригада, на сколько у вас хватит сил её создать. Можно даже обкатать в коротких боях. Ну, это вопрос будущего. Ступайте, барон. Звание войскового старшины вы получите перед убытием.
– Слушаюсь! – барон вытянулся и, повернувшись, вышел.
Керенский тоже встал и, выйдя из кабинета, направился по вестибюлю в сторону выхода. Сестра милосердия, дежурившая в коридоре, вскочила и бросилась к нему.
– Господин министр, доктор настоятельно рекомендовал вам уйти отдыхать. Иначе ваш организм не выдержит пережитого.
– Хорошо. Я только взгляну в окно.
Опершись о подоконник, Керенский задумался. За окном вечерело. Весна постепенно вступала в свои права, но очень и очень медленно. Временами моросил дождь, налетая на окна мелкой взвесью.
– Противно, господа, противно! – сказал вслух Керенский и, повернувшись, зашагал в комнату отдыха. Выпив предложенные сестрой микстуры, он подложил руку под голову и крепко заснул.
Утро наступило, как и всегда. Снова повторив про себя: «Время не ждёт!», Керенский заставил себя встать с кровати и, морщась от незначительной боли, стал одеваться. Нужно было появиться в правительстве, оправившись после очередного чудесного спасения.
Уже надоело вечно попадать под пули, но очевидно, что это будет не в последний раз. Надо ехать в Мариинский дворец и заявлять свои права на всё. Но сначала необходимо переговорить с Щегловитовым. До него вчера очередь просто не дошла.
– Мишка!
Ординарец быстро появился в проеме двери.
– Ищи Щегловитова и ко мне веди, а то вчера так и не смог с ним поговорить.
Не успел ординарец исчезнуть за дверью, как в кабинете разразился длинной трелью телефон. Странно, что он вообще стал трезвонить только сегодня. Не став ломать над этим голову, и так больную, Керенский поднял трубку.
– Керенский.
– Александр Фёдорович, вы живой?! Какое счастье!
Судя по голосу, это был князь Львов.
– Да, живее всех живых.
– Александр Фёдорович, мы вас все ждём, надо принимать меры, кругом сплошная анархия и хаос.
– Не знаю, Кирпичников мне об этом не докладывал, да и Рыков тоже. Обстановка на улицах контролируется, хаоса нет, это преувеличение.
– Да, но военное и морское министерство обезглавлены, генералы не знают, кто ими сейчас командует, и идёт война.
– Ну, покомандуйте вы, Георгий Евгеньевич, – резко бросил Керенский. Этот латентный гомосексуалист, толстовец, англофил и абсолютно бесхребетный человек уже начал его откровенно раздражать.
Князь абсолютно не умел ничего делать, только заседать и говорить банальности. Что Толстой, желая прославиться на весь мир, пресмыкался перед англичанами, охаивая собственный народ, что этот безвольный чиновник,