Портос беседовал с караульным; между ними оставалось место для прохода только одного человека. Д’Артаньян полагал, что этого пространства ему будет довольно, и бросился вперёд, чтобы проскочить между ними. Но он не принял в расчёт ветра. В то мгновение, когда он было уже проскользнул между собеседниками, порыв ветра распахнул длинный плащ Портоса и д’Артаньян запутался в нём. По-видимому, у Портоса были веские причины не расставаться с этой важной частью своей одежды, потому что, вместо того чтобы отпустить конец плаща, который он держал в руке, Портос потянул его к себе, так что д’Артаньян по вине Портоса крутанулся на месте и оказался закутанным в бархат плаща.
Д’Артаньян, слыша проклятья мушкетёра, попытался выбраться из плаща, закрывшего ему лицо. Он больше всего боялся испортить богатую перевязь, нам уже известную. Но, освободив глаза, он увидел, что нос его упирается в спину Портоса, как раз в самую перевязь. Увы, подобно многому на этой земле, что блестит только снаружи, перевязь сияла золотым шитьём лишь спереди, а сзади была кожаной. Портос, как истинный хвастун, не имея возможности купить перевязь, всю расшитую золотом, завёл себе разукрашенную наполовину. Поэтому-то ему и понадобился просторный плащ.
– Чёрт! – вскричал Портос, пытаясь освободиться от д’Артаньяна, который копошился у него за спиною. – С ума вы сошли, что так бросаетесь на людей?
– Простите меня, – проговорил д’Артаньян, появляясь из-под плеча исполина, – но я очень тороплюсь. Я должен нагнать одного человека и…
– Вы что, теряете глаза, когда за кем-нибудь гонитесь? – прорычал Портос.
– Напротив, – отвечал д’Артаньян, обидевшись, – своими глазами я вижу даже то, чего не видят другие.
Понял Портос или нет истинный смысл ответа, но он рассердился:
– Сударь, вас вздуют, предупреждаю вас, если будете задевать мушкетёров.
– Вздуют? Меня? – переспросил д’Артаньян. – Слово это звучит вызывающе.
– Оно сказано человеком, привыкшим смотреть врагу прямо в лицо.
– Не сомневаюсь в этом! Я-то теперь знаю, что вы никому не покажете своей спины.
И, довольный собственной шуткой, молодой человек продолжил свой путь, громко хохоча.
Портос задрожал от бешенства. Он был готов броситься на д’Артаньяна.
– После, после, – на ходу крикнул ему гасконец, – когда у вас не будет плаща!
– В час дня, за Люксембургским дворцом!
– Отлично, в час, – ответил д’Артаньян, поворачивая за угол.
Но ни на той улице, которую он миновал, ни на той, которую он теперь окидывал взглядом, он не увидел никого. Как ни медленно шёл неизвестный, его уже не было – возможно, он зашёл в какой-нибудь дом. Д’Артаньян спрашивал о нём у всех встречных, спустился до парома, поднялся по улицам Сены и Алого Креста – нигде никого. Но погоня эта не была для него бесполезной – по мере того, как пот выступал у него на лбу, сердце его остывало.
Он смог задуматься о случившихся происшествиях. Их было множество, и все неблагоприятные. Ещё не было одиннадцати часов, а он уже снискал немилость господина де Тревиля, который, вероятно, счёл