госпожи Гордеевой уехал за рубеж и возвращаться пока не планирует. А без Ильи у Лизаветы останутся крохи из отцовского наследства и государственная пенсия, которую еще нужно оформить. Не больно-то и пошикуешь на такие суммы.
Впрочем, здесь ей винить некого. Отец в свое время оставил Лизавете несколько паев в яблоневых садах Ржевца. При разумном подходе на эти деньги можно было счастливо и беззаботно жить. Но маменька зачем-то продала их и быстро спустила полученные средства, как и собственные сбережения. Тогда-то она и решила прибиться к Илье, рассудив, что неудачный со всех точек зрения сын с домом в центре столицы куда лучше съемной комнатушки или, упаси Мать Землица, работы.
– Не думала, что ты настолько бессердечный! И, кстати, кошку выбросила не я. Но не буду портить тебе минутку триумфа, ты же так горд собой. Поставил на место слабую, зависящую от тебя женщину, – выпалила она и гордо удалилась.
Илье хотелось побежать и догнать ее, успокоить и заверить, что он ничего такого не имел в виду, и матушка может жить в его доме сколько угодно, а еще прикупить пяток-другой платьев. Но силой заставил себя стоять на месте. Здесь же снова действовала правило общения с нечистью: протянешь руку – тебе ее оттяпают. И кто? Родная мать. Та, кому вроде как природой положено любить его и заботиться.
Отец Небесный, Тася с таким удовольствием возилась с детьми, обнимала их и целовала, выслушивала все секреты. Илья каждый раз любовался этим и думал, почему он вырос без всего этого? Честное слово, иногда он мечтал быть отцовским бастардом, которого Андрей Гордеев насильно всучил жене. Так было бы спокойнее. Но Элия права, внешнее сходство между ним и Лизаветой слишком велико для такого выверта.
Глава 8
Пока ждала Илью из чистого любопытства обошла холл по кругу. Всюду царила идеальная чистота, как будто пыль избегала оседать на всех этих статуэтках, салфетках и вазочках. Но Стеша в самом деле рассказывала что-то о чарах, помогающих сохранить чистоту. Так ли это, или у Гордеевых работает на редкость трудолюбивая горничная, я не знала и не особенно хотела знать. Не мне бегать с тряпкой вокруг всего этого добра – и ладно.
Но во всех этих мелочах, вроде сухоцветов или диванных подушек, вышитых вручную, чувствовалась неподдельная любовь к дому и его обитателям. Мне даже стало жаль незнакомую мне женщину, ушедшую так рано.
– Примеряетесь?
Я обернулась на голос и заметила стоявшую рядом Ксению. Теперь ангелочек недобро улыбался, разом проявив фамильные волчьи черты.
– К чему? – не поняла я.
– К дому, конечно, – девчонка брезгливо поморщилась и медленно пошла по кругу, точно хищник перед атакой. – Уже видите себя госпожой Гордеевой, хозяйкой всего этого? Планируете, как сделаете ремонт, а нас с Федькой сдадите в закрытую школу?
– Я? Ремонт? Упаси боже.
Такой ответ сбил Ксению с толку, отчего она ненадолго застыла и вытаращила глаза, напомнив этим сову-Ульяну. Кстати, куда она делась? Неужели приглядывает за Федором? Да этот малец через