он посадил, найдете… Да все со временем найдете…
К вечеру Демьян запряг лошадь, попрощался. Достал напоследок кисет, ловко, одним движением руки свернул длинную козью ножку. Протянул Регине Петровне – это был жест примирения.
– Держи, – сказал, не глядя в лицо. – Хоть лично баб, которые курят, я не терплю… Мода такая военная пошла…
– А вам и терпеть не надо, – отвечала с улыбкой Регина Петровна. – Это вот они терпят, – и указала на Кузьмёнышей.
– А вдруг еще приеду! – вскинулся озорно Демьян. – Что скажете?
– Мы всем рады, – произнесла Регина Петровна и прикурила от уголька козью ножку, держа ее за перегиб, как трубку. Хотела что-то добавить, но закашлялась.
Демьян радостно захохотал.
– Дерет, а? – вскрикивал удовлетворенно. – Это не ваше городское баловство! Самосадик-горлодер! Сам рубил! Во как!
Он достал из кармана лист газетки, оторвал половинку и отсыпал из кисета горсть буроватой крупнозернистой махры.
– Пользуйся, – протянул воспитательнице. – Дымить будешь! Когда скучно станет!
Ребятам на прощание руку пожал:
– А вы энто… Поете-то, как артисты… Да… Я уморился, как хохотал! В клубе, в колхозе… – И вдруг другим тоном, насупившись: – А Верку жалко.
Проковылял к телеге, бочком, так было ему ловчей, присел на край, кепчонку на лысину нахлобучил и причмокнул на лошадь, та сразу пошла. Уехал, не обернувшись и будто не интересуясь ничем и никем.
Легкая пыль висела долго над дорогой, ее золотило заходящее солнце.
23
Регина Петровна поселилась с мужичками в домике. Как-то они ухитрились все трое спать на одной кровати. Кузьмёнышам постелили на полу, но они отказались. Тесно там и душно. Бросили ломкого, но приятно пахнущего камыша в углу под навесом и на нем устроили лежбище. Стены навеса были сплетены из того же самого камыша, только сухого. По ночам он поскрипывал.
Первым делом они разыскали тростник, который лысый Демьян называл сахарным. Всех угостили, и Регину Петровну, и мужичков. Ели, пока он вдруг не кончился. Вкусный тростник придумали в хозяйстве, жуй да плюй, весь день бы так.
Виноград тоже нашли. Он стелился по земле, и под плетями, если их приподнять, можно было обнаружить буроватые грозди, вывалянные в земле.
Сашка сорвал, попробовал на язык, скривился:
– Челюсть вывихнешь! Кислятина!
Но Регина Петровна была иного мнения. Она попросила набрать ягод побольше, сколько влезет в корзинку.
Тут же, на глазах ребят, вывалила гроздья в таз, помыла и стала давить булыжником. Потек мутный сок. Попробовали братья пальцем и на язык – скулу воротит.
Регина Петровна слила сок в бутыль, закрыла крышкой, а бутыль в погребок поставила.
– Вино для праздника будет, – сказала.
– А какой такой праздник? – поинтересовались братья.
– Не знаю, – сказала она. – Какой-нибудь придумаем!
– А праздники