облегчение труда наших соседок, да и нашего тоже. Ведь за двумя ульями гораздо легче ухаживать, чем за шестью или восьмью!
Однако не тут-то было! В ближайшие же месяцы с помощью пойманных соседками роёв количество ульев на нашей пасеке было снова восстановлено до шести. Пчёлы никак не хотели нас отпускать. Да и соседки наши понимали, что мы теперь уж ездим в Пустошку – на такое дальнее расстояние, исключительно из-за пчёл. А им, наверное, тоже хотелось, чтобы мы не расставались с Пустошкой!
Как я их не успокаивал и не говорил, что сколько роёв поймаете, столько и хватит, что если и улетел рой, то и пусть летит – нам хватит тех пчёл, которые останутся на нашей теперь уже совместной с соседями пасеке.
При этом следует заметить, что несколько ульев за эти годы мы ещё перевезли на дачу в Поваровку, где тоже образовали небольшую пасеку. И всё равно пчёлы развивались и развивались, полей и лугов им хватало, соседки наши продолжали и продолжали ловить рои, я их за это благодарил и благодарил, и наше расставание с Пустошкой всё затягивалось и затягивалось.
Пчёлы словно чуяли все эти наши настроения. Они не отпускали нас, удерживали тем, что было необходимо приезжать их «обрабатывать». Они, спасая себя, свои пчелиные семьи, спасали и нашу пусть небольшую, но пасеку. Они являлись как бы одной из главных связующих нас с Пустошкой нитей.
…Начало одного лета было очень холодное и дождливое. Пчёлы не имели возможности летать за нектаром, мешали частые дожди и непогода. Они сильно роились. Было много роёв. Не всё шло гладко с их ловлей, было много укусов и тяжёлого труда. И мои прекрасные соседки по деревне сказали: «Всё, Васильевич! Сил наших становится, к сожалению, всё меньше. На нас – старых «кочерг» – на будущее лето в ловле роёв не рассчитывай. Мы помогали, как могли. Теперь думай сам, что делать с пчёлами. Жалко, но не обессудь…».
Всю зиму я то и дело прикидывал, что делать, кому передать пчёл. Уговаривал Дёмина В.В. заняться пчеловодством– ведь может быть выгодное дело. Тем более не на пустом месте – восемь пчелосемей, хороший инвентарь и прекрасные медоносные поля и луга. Никак не уговорил!
Продать. Кому? Как выяснилось, в районной газете полно таких объявлений.
Выручила Татьяна Николаевна Герасименко. В предыдущие годы она уже раза два жила с нами летом в Пустошке, помогала и с пчёлами. Она вызвалась вновь пожить там, но теперь уже одна, без нас, но, естественно, с нашими периодическими приездами и помощью.
Вот уже два лета она живёт в Пустошке, занимается вместе с нашими соседками пчёлами, огородом, грибами и ягодами. Освоила многие премудрости пчеловодства, искуссно ловит рои и даже умудряется разделить каждый рой на несколько частей с тем, чтобы добиваться равного усиления всех пчелосемей на пасеке.
Она ведёт дневник, который я назвал «Дневник восторгов души начинающего пчеловода».
…А пчёлы и Пустошка продолжают жить. И мы, по-прежнему, ездим туда, правда, теперь уже более эпизодически. Сейчас мы уже помогаем Татьяне