по любому. Клево. Я же, по ходу, чувствую себя виноватым. Хрен знает, в чем, блин. Короче, заруливаю в кухню и после недолгого молчания предлагаю помочь. Маманя натурально хренеет. Стоит, выставившись на меня. А потом выгоняет кухонным полотенцем. Вот так, ешкин кот. Только придумаешь доброе дело, его сразу и зачморят.
А за ужином они обсуждают, что в городе, по ходу, эпидемия. Чуваки, типа, заболевают. Берут больничный. И на работу больше не выходят, ядрена вошь. По ходу, мрут целыми семьями. И никакие врачи им не подмога. А начальнички, как обычно, блин, замалчивают и нихрена не делают. Знай, деньги гребут, сволочи. По любому, ешкин кот.
Потом слышу еще кое-что интересненькое:
– Мать, помнишь Пал Иваныча? Который мастером у нас шурует. Так вот, он недели две назад звякнул, сказал, типа заболел.
– И что?
– А то, блин, что он тридцать лет на заводе корячится, а больничный брал только раз. Да и то из-за травмы, ядрена вошь.
– Ну?
– Ну что «ну»? Через неделю я ему брякнул, блин. Чтобы, короче, прояснить, когда он в цех намастрячится. А там, прикинь, трубу не берут, твою мать. Ну, я и послал, по ходу, Санька к нему. Ну, который живет в соседнем доме. Помнишь Санька?
– Ну.
– Ну, что «ну»? Чуть что, ты сразу «ну», блин! Говорит, не открывают, ядрена вошь. И соседи, по ходу, никого из них давно не видят, так тебя растак.
– И что?
– Ну, ты, мать, как всегда! Пал Иваныч, в натуре, уважаемый человек. Проживает, блин, с женой, сыном, невесткой и двумя внуками. У них всегда кто-нибудь дома торчит.
Маманя молчит. А батя продолжает, чавкая, поедать суп.
– Так вот, дело этим не закончилось, ядрена вошь. Я, короче, брякнул в поликлинику. Побазарил, блин, с ихней врачихой. Клевая бабенка, по ходу, тудык растудык. Ну, она мне и напела. Типа больной Возюков натурально был у нее на приеме. Со странными, твою мать, симптомами. И ему, прикинь, назначили кучу анализов. Но на повторный прием он не явился, блин. И ничего не сдавал. Просекаешь? И типа такой случай на ее участке уже не первый, ешкин кот. Ну, что скажешь?
Маманя кладет второе в тарелку бати.
– Но вот что самое охренительное – никто из семьи Пал Иваныча у нее на осмотре не был! Она типа думает, их сразу же увезли на скорой. Клево? А реально Пал Иваныча в больнице тоже нет! Я проверял, блин. А? Каково? Чего ты все молчишь-то, ядрена вошь?
Мама плотнее сжимает губы и несколько раз обводит пальцем цветок на скатерти. Потом тихо говорит:
– Да у нас уже три человека из отдела не появляются на работе. Начальница в ярости. А мне, почему-то, не по себе. Девчонки вон шушукаются. Рассказывают всякие страсти, с ума сойти. Сына, что с тобой?
– Да, Серег, как у тебя дела в школе? Что-то мы тут с матерью развели парафину, блин. Чего там с оценками-то?
Я пожимаю плечами. Уворачиваюсь от цепкой руки бати и двигаю к себе. Короче, по любому ясно, чудеса происходят не только у нас в школе, но и во всем, блин, городе. Ночью, ешкин