золотистой лошадки…
Дальше всё разворачивается стремительно. Поскольку Лора только и успевает, что переводить взгляд с одного действующего лица на другое, сцена у меня перед глазами сливается в сплошные стоп-кадры.
Я вижу дона Теймура, вот он вздрогнул – очевидно, уловив, наконец, ауры «своих» поблизости, а потому невольно отвлёкся и повернул голову в сторону новоприбывших;
– Магу, не сводящего с Анны взора, сперва недоумённого, затем постепенно свирепеющего;
– странное подёргивание портального обода;
– Васюту, побелевшего, прикусившего губу; Чёрта, делающего шаг из строя, Хорса, рванувшегося под ноги рыжей лошадке;
– бледное лицо Анны… она даже не чувствует боли от прокушенной до крови губы…
– недоумение в глазах Соньки и Машки…
Зияющий провал портала вдруг подёргивается радужной плёнкой. Дружный вздох проносится над площадью. Закрывается! Симеон с досадой ударяет посохом оземь, и неожиданно страшный и громкий треск заставляет Анну сбросить оцепенение. Она стремительно оборачивается к Соньке. Потом к Маше.
– Простите меня, девочки…
– Мам? – недоумённо отзываются они в один голос. Ничего больше не говоря, Анна срывается с места. Туда. Вперёд. К Васюте.
В шаге от него осаживает лошадь – словно в нерешительности. Что-то делает… Лоре приходится сощуриться, прежде чем я могу разглядеть: Анна стягивает с пальца кольцо. И точным броском посылает его в центр радужной перепонки. Та лопается, как мыльный пузырь, и погасший было сноп света вновь вырастает – до самого неба. По знаку Васюты в реанимированный портал спешат последние русичи, и, наконец, он сам с Анной и снующим под копытами Хорсом.
Она даже не взглянула на Магу, думаю вдруг в ужасе. Что он сейчас видит? Что я опять… сбежала? Он сейчас умрёт… нет, это я умру! Ло! Посмотри на него немедленно!
Я не вижу никого и ничего, лишь помертвевшее лицо суженого – почти такое же, как тогда, в холле Каэр Кэррола, когда он лежал, бездыханный, только сейчас у него жилка бьётся на шее, показывая, что ещё жив. И ярость, что вот-вот прорвётся наружу… Он не слышит, как Николас кричит ему в ухо: «Брат, опомнись, это не она!» Он не видит, как поспешно прищёлкивает пальцами дон, и как вокруг их группы начинает твердеть скорлупа будущей сферы защиты… Он сейчас взорвётся.
Что-то лопается у меня в мозгах – у меня, не у Лоры! – от собственного вопля:
– Сухое дерево, Мага! Сухое дерево!
Вздрогнув, он хватается за голову. И вдруг перехватывает мой – мой! – взгляд. Время останавливается.
Я вижу, как тяжело поднимается и опускается его грудь, насильно сдерживая рвущееся наружу безумие… и вот уже он делает спокойный глубокий вдох. Выдох.
«Я понял, Ива, – отвечает ровно. – Так это была не ты? Точно? Где ты сейчас?»
Ни за что бы не подумала, что мысленный голос может дрожать, как и настоящий. Тем не менее, едва не заикаюсь.
«Та-ам же, где и была, – отвечаю