ийству. Все в агентстве знали – Док ненавидел, когда его торопили. Док много чего ненавидел. Он ненавидел всё и всех. Но больше всего он ненавидел, когда его торопили.
– Вокруг нас одни недоумки и психи – запомни эту простую, как стол, истину, – сказал, наконец, Док. – Есть лишь несколько избранных, на которых держится мир, и которые безраздельно владеют этим миром. Хочешь прямо сейчас, в эту самую минуту получить ключ от клуба избранных? Образно выражаясь, конечно же.
– Конечно хочу, – с усилием подавив зевок, сказал Карл. – Всегда мечтал попасть в клуб избранных и владеть миром. Это так круто – владеть миром. Что может быть круче…
– Тогда ты должен заткнуться, выслушать меня, и запомнить все мои слова. А потом ты должен записать их куда-нибудь и перечитывать время от времени – освежать в памяти. И вообще, пора бы тебе завести записную книжку, чтобы записывать туда все мои советы. Все, без исключения.
– Я так и сделаю, босс, – сказал Карл.
– Итак, запоминай, ключ от двери в клуб избранных заключается в следующем – всегда есть короткая дорога. Длинная дорога – для идиотов, короткая – для избранных. Запомнил?
– Длинная – для идиотов, короткая – для избранных. Что-нибудь еще, босс? – Карл еще надеялся, что сегодня обойдется без пространных монологов, и Док сразу перейдет к делу. Или отпустит отдыхать.
– Мне кажется я слышу иронию в твоем голосе, или даже насмешку, – тихо, почти шёпотом, а потому – зловеще, сказал Док.
– Я абсолютно серьезен. Наверное, ирония вам послышалась, босс. Это все физика.
– Физика? – Док обернулся. – Причём здесь физика?
– Конечно физика. Из-за того, что вы стояли ко мне спиной, звук моего голоса проникал в ваш слуховой аппарат искаженно. Как бы сзади проникал мой голос в ваш слуховой аппарат. Ведь сзади и спереди – не одно и то же. Звук не может одинаково звучать сзади и спереди – вот и вся физика. И никакой иронии. Только фи…
– Лучше не продолжай! – визгливо крикнул Док. – Вот ведь что придумал – «как бы сзади проникал»! Я стар и глух, но из ума еще не выжил! И я сумею отличить иронию от искаженного звука! Откуда бы она в меня ни проникала!
– Простите, босс. Вы правы – небольшую, очень небольшую долю иронии вы могли уловить в моем голосе. Но эта ирония не имела к вашим словам о короткой и длинной дороге никакого отношения!
– К чему же тогда имела отношение твоя ирония, Карл?
– Я предполагаю, что она имела отношение… ко всей ситуации в целом!
– Хм… Он предполагает… Поясни, Карл, что ты имеешь в виду.
«Все дело в том, что ты старый дуралей… все дело в том, что ты старый дуралей… все дело в том, что ты старый дуралей…», – настойчиво крутилось у Карла в голове, пока он придумывал ответ. Его вдруг осенило:
– Все дело в записной книжке! Ирония в моем голосе имела отношение к записной книжке, в которую я буду записывать все ваши советы! Ведь человечество уже давно использует смартфоны вместо записных книжек!
– Ты уверен, Карл, что не «длинная и короткая дорога», а именно «записная книжка» вызвала иронию в твоем голосе?
– На все сто процентов, босс!
Док замолчал. Его внимание привлекла муха, ползущая по стеклу. Муха была очень большой, а ее крылья отливали фиолетовым. Она то медленно двигалась к Доку, то замирала на несколько минут, словно раздумывая – стоит ли ей продолжать свой путь, не опасно ли это.
– Наверное, мне придется объяснить тебе, что я имел в виду, говоря о длинной и короткой дороге, – сказал Док, продолжая следить за фиолетовой мухой.
– Если вас не затруднит, босс, – сказал Карл уже без иронии в голосе. Он уже понял, что ему все-таки придется выслушать очередную «поучительную историю от Дока». – Я очень заинтригован. Мне не терпится узнать о длинной и короткой дороге всю информацию.
– Окей, Карл, раз ты настаиваешь… Итак… Допустим, ты собрался покорить неприступную скалу. Такую, знаешь, гладкую-гладкую, как зеркало. И вот ты стоишь у подножья скалы, смотришь вверх, а та-а-ам… Там – сотни метров идеально ровной поверхности. Ни одного уступа, ни одной трещинки…
Док опять замолчал. Он напряженно смотрел на фиолетовую муху, которая была уже совсем близко – в метре от него. Кажется, муху что-то встревожило – она надолго застыла на месте, прижавшись к стеклу. Доку показалось, что муха следит за ним. Он решил не пугать муху своим голосом – чтобы она успокоилась и смогла продолжить путь. Так Док и муха смотрели друг на друга несколько минут.
Был уже поздний вечер и на улице совсем стемнело. Толстое двойное стекло не пропускало ни звука, но Карл знал, что где-то далеко внизу, на широкой, светлой даже в ночные часы улице кипит обычная для этого времени суток жизнь. В вечной пробке стоят и вразнобой, неизвестно кому и зачем, сигналят разноцветные авто. По широким, выложенным красноватой плиткой тротуарам снуют прохожие… Кафе и рестораны переполнены, в кинотеатрах очереди на ближайший сеанс… Кто-то сидит прямо на тротуаре, играет