как форма правления еще до открытия Америки, так что для них [конкистадоров] не составило никакого труда сместить индейского касика и встать на его место. Так и родилась энкомьенда, а затем и асьенда с вытекающим из нее латифундизмом или монопольным землевладением[58].
Несмотря на мощный универсалистский посыл, «Педро Парамо» неотделим от своего конкретно-исторического контекста, и в этом плане в фокус внимания писателя попадает именно феномен касикизма. На принадлежащей Педро Парамо земле – в родовом поместье Медиа-Луна и находящейся рядом деревне Комала – его власть безгранична: сам касик, его сын Мигель и их подручные безнаказанно убивают местных жителей, похищают и насилуют деревенских девушек, вероломно расправляются с соседями-конкурентами. Статус касика яснее всего обозначен самим Педро Парамо в одном из диалогов с управляющим Медиа-Луны, Фульгором Седано:
– А как же законы?
– Какие законы, Фульгор? С этого дня и впредь законы здесь устанавливаем мы.
Ни человеческий, ни божеский закон не способен положить конец тирании Педро Парамо, но без попечения хозяина дела в Комале идут еще хуже. Когда касик, обидевшись на жителей Комалы, оставляет их наедине с самими собой, деревня погружается в упадок и постепенно вымирает:
– Пусть Комала хоть сдохнет от голода, пальцем не пошевелю!
Так он и поступил.
Впрочем, как мы уже отмечали выше, социальная критика интересует Хуана Рульфо далеко не в первую очередь – в этом кроется глубинное отличие творческого метода Рульфо от метода писателей-регионалистов. Еще более равнодушен автор к политической истории революционной эпохи – в тех редких случаях, когда в романе упоминаются реальные исторические события, они намеренно преподносятся как череда незначительных обстоятельств, отвлекаться на которые у главного героя нет ни сил, ни желания:
Время от времени заезжал Аспид.
– Теперь мы каррансисты.
– Хорошо.
– Мы пошли за генералом Обрегоном.
– Хорошо.
– Заключено перемирие. Нас распустили.
– Погоди разоружать людей. Перемирие долго не продлится.
– Падре Рентериа взялся за оружие. Мы с ним или против него?
– Вы на стороне правительства. Это не обсуждается.
– Но ведь мы нерегулярная армия. Нас считают мятежниками.
– Тогда отправляйся на покой.
– Я только во вкус вошел.
– Тогда делай, что хочешь.
– Пойду на подкрепление к старине падре. Мне по душе их лозунги. Заодно и спасение заслужу.
– Как знаешь.
С течением времени Педро Парамо, которого Карлос Фуэнтес за умение расправляться с конкурентами сравнит с Кортесом и Макиавелли[59], становится все более безразличен к социальному доминированию. Революция и последовавшая за ней «Война кристерос» не представляют для хозяина Медиа-Луны