полк императорской гвардии.
Но это случилось позже. А пока верный своим увлечениям Павел Петрович учредил регулярный Кавалергардский корпус, как личную гвардейскую часть великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского (каковым являлся сам Павел). В него входили только дворяне, награжденные за заслуги знаком Мальтийского креста.
Эта особенность отразилась и в форме Павловских кавалергардов, на красных супервестах которых красовались белые мальтийские кресты. Само же присвоенное в 1799 году кавалергардам обмундирование было белого цвета с красным и с серебром, по форме кирасир того времени, и с кирасирским же вооружением. Причем кавалергарды обыкновенно носили треугольные шляпы, но в торжественные дни надевали серебряные кирасы и серебряные же шишаки со страусовыми перьями.
Создавал корпус генерал-фельдмаршал граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин, который и стал первым шефом кавалергардов.
В общем, я получила больше, чем хотела: мальтийских рыцарей русского происхождения в качестве своих информаторов и помощников. К этому времени я успела создать какое-то подобие собственного двора. До этого у нас с Александром был только гофмейстер придворного штата великого князя Александра Павловича, граф Николай Головин, назначенный императором Павлом в 1706 году. Но ни придворного штата, ни двора, как такового, не было: до моего появления в ее теле великая княгиня Елизавета дружила только со своей старшей фрейлиной, супругой графа Головина.
Эта замкнутость моей предшественницы доставила мне немало хлопот. Пришлось срочно набирать фрейлин: княжну Софью Голицину, графиню Анну Толстую, княжну Наталью Шаховскую, княжну Варвару Волконскую. Делала я выбор по рекомендации графини Головиной и ни разу об этом не пожалела, потому что в результате сложился небольшой кружок близких мне по духу людей.
Ну, а где фрейлины – там и музыка, и пение, и молодые люди, прошедшие строгий отбор у моего супруга. Три мои мушкетера совершенно органично вписались в атмосферу моего маленького двора, хотя бывали далеко не на всех вечерах. Зато великая княгиня Анна не пропускала ни единого вечера, да и днем мы с ней частенько прогуливались вместе: я уже нуждалась в опоре.
– Знала бы ты, как я тебе завидую, – со вздохом призналась мне во время одной из таких прогулок Аннет. – Муж на руках носит, пылинки сдувает, ребенок уже вовсю крутится, на свет просится… А я – соломенная вдова. Уж и не помню, когда муж со мной ласков был. Если такое вообще было.
– Почему ты не потребуешь развода? – в который раз удивилась я. – Ты молода, красива, здорова – найдешь себе хорошего мужа, пусть бы и не цесаревича, а герцога…
– Маменька запретила мне даже думать об этом, – всхлипнула Аннет.
– Твоя маменька?
– Нет. Государыня.
– Так поговори с государем, – предложила я. – Он вовсе не злой человек и чрезвычайно галантен