кому там следует, чтобы этого князя польского более на порог ко мне не пускали. Из-за него я в таком положении оказалась, что язык родной напрочь забыла.
– Как это?! – ахнула Катерина.
– А так, что два-три слова помню, а более ничего. Спасибо, хоть русский язык мне Господь сохранил.
Мы с Катериной дружно и истово перекрестились.
В этот момент раздался тихий стук в дверь. Катерина резво отправилась узнавать, кого там Бог принес по мою душу, а я откинулась на полушки и подумала, что завтра, пожалуй, нужно будет потихоньку вставать, что бы там господин Роджерсон ни говорил. Повалялась – и хватит, нужно активно внедряться в окружающую среду. А одной камеристки для этого маловато.
Та как раз вернулась насупленная, что-то сердито бурча себе под нос.
– Ты что, Катюша? – ласково осведомилась я. – Кто это был?
– Да вот помянули этого ляха, будь он неладен, к ночи, так самолично и заявился. «Желаю, говорит, поздравить принцессу с выздоровлением». А я ему отвечаю, что княгинюшка еще не поправилась толком, да и видеть вас не желает, ни сейчас, ни во благовремении.
– Вот и молодец, спасибо.
Тут в дверь снова постучали. На сей раз Катерина посетителя впустила сразу и без звука: доктор пришел проведать пациентку. Увиденное его явно обрадовало.
– Так, ваше высочество, я видеть, дела хорошо. Спали?
– Да, господин Роджерсон.
– Аппетит имеете?
– Не очень.
– Требуется хотя бы пить стакан молоко, потом мое лекарство – и спать. Завтра утром я снова приходить.
Я послушно кивнула головой. Как раз в этот момент дверь открылась уже без стука и появился мой супруг. Как и обещал, отметила я про себя. Значит, отношения между нами пока еще теплые и нужно будет их еще подогреть.
– Как наша пациентка, господин Роджерсон? – обратился он к врачу.
А потом подошел к постели и нежно поцеловал мне руку, а потом лоб. Я в ответ прижалась щекой к его руке, стремясь вложить в это действие максимум теплоты и любви.
– Завтра велю отслужить молебен в честь твоего выздоровления.
Доктор раскланялся и вышел, не желая мешать супружеской идиллии. Катерина отправилась, надо полагать, за молоком, так что мы остались наедине.
– Я очень по тебе соскучился, – прошептал Александр, снова целуя мне руку. – Поправляйся скорее.
– Я тоже скучала по тебе, – отозвалась я. – Потерпи, совсем скоро я буду здорова. А память потихоньку вернется, если ты мне поможешь.
– По-моему, она к тебе уже вернулась, – лукаво усмехнулся Александр. – Бедняжку князя Адама на порог не пустила, он теперь, как в воду опущенный.
– Знаешь, – ответила я, – мне его не жалко. Видеть его больше не желаю.
– Лиза! – изумленно воскликнул Александр. – Да у тебя, похоже, не память пропала, а характер изменился.
Знал бы он, насколько изменился.
Глава третья. Новый старый муж
Второе мое пробуждение