особые отношения с доктором. Читывали исторические хроники, знаем, сколько собак на безвинную Елизавету повесили.
Господин Роджерсон остался чрезвычайно довольным состоянием свое пациентки. Пульс – наполненный, не частит, а, наоборот, бьется ровно. Дыхание – глубокое и чистое, никаких признаков лихорадки. Цвет лица улучшился. Ну, а про аппетит он не спрашивает, и так видно, что я не страдаю от его отсутствия.
– День два-три комната, потом можно короткая прогулка. Сильное питание, хорошо для крови непрожаренное мясо. Бульон крепкий – каждый день. Бокал красного вина…
Здешняя диета мне как-то сразу понравилась. Ничего из привычного набора «исключить острое, жирное, жареное». Бифштекс с кровью, красное вино из царских погребов. Цени, Лизка, какое счастье тебе нечаянно выпало.
– Завтра можно одеваться, – закончил свои рекомендации врач. – И пока еще пить мой микстур. Его действие очевидно.
Ну, насчет микстуры, мы еще посмотрим, у меня на вечер были несколько иные планы. А отобедаю сегодня я, кажется, с большим удовольствием. С малокровием у моей предшественницы в этом теле нужно заканчивать. Как и с меланхолией.
Нет, это уму непостижимо! Муж – самый красивый мужчина в России, сама принцесса, а забилась серой мышкой в свою комнату и книжки читает. Да еще печалится, что муж, дескать, охладевать начал. Удивительно, что до сих пор совсем не охладел.
Кстати, я читала, что Елизавета Алексеевна была крайне скромна в одежде. Вот это тоже надо прекращать решительно и бесповоротно. Нет, конечно, не заказывать золотые и серебряные платья с павлиньими перьями, но пересмотреть гардероб, полюбоваться на местных модниц и всех затем затмить изяществом и элегантностью. Большого ума для этого не нужно.
В дверь снова постучали. Катерина пошла взглянуть, кто там, и тут же вернулась:
– Фрейлина Варвара Николаевна Головина к вам, княгинюшка.
– Зови, – откликнулась я. – Да прикажи заварить свежий кофе, и чтобы с бисквитами и со сливками.
– Сей момент все сделаю.
Катерина исчезла, а в комнату легкими стремительными шагами вошла весьма миловидная дама лет тридцати, стройная, изящная, даже на мой вкус элегантно одетая.
– Элиз, как вы! – воскликнула она, после того, как присела в обязательном реверансе. – Я так беспокоилась о вашем состоянии! Но меня к вам не пускала императрица.
– Значит, ваши отношения так и не наладились? – спросила я первое, что мне пришло в голову.
Варвара Николаевна посмотрела на меня с искренним изумлением:
– Да разве это возможно, Элиз? Тех, кто любил покойную императрицу Екатерину Алексеевну, царствие ей небесное, ваша дорогая свекровь не простит никогда.
Тут до меня дошло, что мы непринужденно беседуем на… французском языке. Нет, этот язык я вообще-то знала прилично и даже в туристической поездке в Париже обходилась без переводчика. Но сейчас я разговаривала свободно. Значит, прежняя хозяйка моего тела кое-что