“крысиные короли” на них отожрутся. И начнут нападать на пассажиров, со смертями. Это Златка утверждала уверенно.
Ну а я – видом, имеющий возможность свободно работать в нави. Навь в мире мёртвых отражается, обликом тотемного зверя я не ограничен и могу магичить там – это собеседница знала, свойства видомов, как-никак.
И видимо, об этом Златка и хотела поговорить при нашей встрече, но решила отложить. Ну или офицерская общественность, найдя возможность избежать ежегодного (и не очень-то заслуженного) фитиля – за эту возможность ухватилась. И капала жрице на мозг, пока она ко мне не заявилась.
А что мне делать – непонятно. Точнее, помочь-то, в принципе, можно. Но, помимо того, что ле-е-ень, забесплатно помогают только потерпевшие. Да и в целом: корабль и команда – служащие корифея, данники, принёсшие присягу. А у меня к организации Корифейство и к замещающему должность его главы Корифею – бо-о-ольшие претензии. Так что бесплатно пусть работает кто-нибудь другой.
При этом “в долгу не останемся”, это раз. Довольно весомое слово от владеющей, тем более жрицы. Но даже не это главное: мне плыть на этом корыте порядка пары месяцев. И ответ на просьбу “ни за что и никогда вам не буду помогать!” – не совсем то, что требуется для комфортного плавания. По-крупному гадить и топить в океане в ночи глухой вряд ли будут. Но в еду плевать и совершать прочие предосудительные поступки – вполне. Да к тому же капитану на посиделки звать перестанут, например. Это сейчас мне есть, что читать, и этот ужин мне, в общем, не слишком важен. А вот через недельку закончится чтиво… Со скуки же взвою!
“Хоть успокоишься, шебуршень!” – буркнул Потап, в момент моего валяния с книгами “выходящий из спячки”, потому как мутило топтыгина только при относительно широком и далёком угле зрения. – “Иногда – интересно”, – признал он. – “Но ты же постоянно шебуршишь, как в жопу ужаленный!” – на последнем последовал образ меня с задницей, чуть ли не в меня размером.
Это эпически ужаленная часть подгоняла мою персону, в мыслеобразе Потапа, я как бы старался от неё убежать, бестолково дрыгая руками и ногами.
– Ну и как я “успокоюсь”, если со скуки взвою?
“Не взвоешь”, – буркнул Потап, скидывая мыслеобраз, точнее, их пакет.
Причём, что интересно, не только с “впадением в спячку”. Этот механизм к Потапычам прикрутил сам Потап, причём на зиму или что-то такое он не был завязан. Да и длился небеспробудно. Но для его запуска надо было… жрать как не в себя. Разжиреть, после чего сон занимал не меньше двадцати часов в сутки.
Но, помимо этого, Потап скинул мне “семейные нормы” Потапычей. Многое в памяти Михолапа мне было недоступно, да и саму историю с уничтожением рода я “помнил” крайне фрагментарно. Но после образов-разъяснений Потапа стал ситуацию понимать несколько лучше.
Итак, Потапычей много не бывает, в самом прямом смысле слова. Семья – это примерно десяток женщин и пятёрка мужчин. При этом ни черта не патриархат, как, к