у кошельков иные планы. Один из них поднимает свою маленькую голову со змеиными глазками и начинает говорить. Я выключаюсь и просто жду его вопроса. Он говорит долго. От нечего делать я обдумываю свою систему тренировок, анализирую динамику весов на приседе и на тяге. Мне приходит в голову, что тяга штанги в наклоне могла бы помочь мне дополнительно укрепить поясницу, и тогда бы я смог потянуть больше. В этот момент краем глаза я замечаю, что жирный пидор цветом лица начинает напоминать свеклу. Что это с ним? Я прислушиваюсь к словам змеиного и успеваю как раз вовремя: «…временно приостановить деятельность филиала, пока не будет выработан новый алгоритм». Оба встают почти синхронно. Они выходят из переговорной. Жирный остается сидеть неподвижно, протоколист барабанит по клавишам ноутбука, аналитик приоткрыл рот. Немая сцена. Я выхожу, иду в раздевалку, беру сменную одежду и иду переодеваться.
Нам объявили, что филиал будет работать, но временно все мы в отпуске. Разумеется, оплачиваемом. Меня это устраивает. Я переодеваюсь в туалете. Аккуратно складываю костюм в специальный мешок с вешалкой. Теперь мне нужно забрать кое-какие вещи со своего стола и из ящиков. Мне совершенно ясно, что сюда я больше никогда не вернусь. Нет никакого смысла ждать открытия филиала, проще найти новую работу. Но пока я собираюсь отдохнуть недельку-другую. Я выхожу из туалета и иду по коридору. Навстречу мне движутся какие-то люди, но лиц их я не различаю. Здесь меня больше ничто не держит, и я не вижу смысле соблюдать социальные ритуалы дальше. Я вхожу в свой кабинет. Трое коллег сидят с растерянным видом, посреди кабинета стоит Лидочка. Она сейчас ко мне спиной. На ней сегодня приталенные брюки и шелковая белая блузка. Просвечивает лифчик. Она что-то говорит мужчинам, их лица зафиксированы на ней, в глазах страх и неуверенность. По ее тону я понимаю, что она расстроена, но слов пока разобрать не могу. Она оборачивается на звук моих шагов, волосы отлетают в сторону, как в кино, в замедленной съемке.
– А-а, вот и ты! Сейчас ты нам все и расскажешь, – хищно произносит она. – Ну, что там было? Слухи давно ходят.
– Я пришел забрать свои вещи.
– Да погоди ты, что они сказали? Ты ж был там!
– Я не помню. Нас закрывают. Меня это больше не интересует. Я пришел забрать свои вещи.
Я делаю шаг в ее направлении. Она стоит как раз напротив моего стола. Лучше бы она отошла и пропустила меня. Мне не нравится этот диалог. Если всем все известно, зачем так усложнять.
– Так тебя что, вообще ничего не волнует? – Она повышает голос. Лицо ее розовеет.
– Нет. Я пришел забрать свои вещи. Пожалуйста, ты не могла бы отойти?
– Черт возьми, да скажи же, что происходит?! – Теперь она кричит.
До меня начинает доходить. Она была эмоционально привязана ко мне все это время, и теперь я должен быть для нее спасательным кругом. Но я не хочу. Я хочу как можно скорее убраться отсюда. Я подхожу к своему столу – она медленно отодвигается в сторону – беру со стола чашку, открываю ящик,