нет никакого цвета. Есть код страны. Система «свой – чужой» знает, с кем мы в состоянии войны, и помечает цели. Ты не можешь так просто взять и сменить код.
– Но он же…
– Не перебивай. У него был модуль-шпион. Это военный модуль, его нельзя просто взять и поставить другому солдату. Не говоря уже о гражданских. Ничем бы тебе этот предатель не помог.
– Предатель, говоришь, да? – разозлилась Марина. – А меня ты заодно почему не пристрелил?
– А у меня родные и близкие добавлены в исключения, – парировал он. – Право добровольца.
– Вот спасибо, позаботился.
– Именно что позаботился. А ты – нет. Вот и прячетесь теперь от дронов как от чумы.
– Он не собирался причинять мне вред, – гнула своё Марина. – Ты убил человека только потому, что он высветился не таким цветом.
Отец остановился и развернулся к ней, глядя на неё с какой-то… жалостью?
– Ты, дочь, почему-то зациклилась на цвете, – менторским тоном начал он её наставлять. – Почему ты думаешь, что взлом меняет только код страны, только цвет? Может, провода в твоей голове перепутали и ты тоже не знаешь, где опята ложные, а где – настоящие? Где свои, где чужие? Вложили тебе в голову, что отец плохой, и ты вместо того, чтобы довериться, донимаешь меня какими-то подозрениями.
Он подошёл близко – так, что дуло автомата ненароком упёрлось ей в руку.
– Ну так как мне поступить, дочь? – спросил он. – Мне меньше всего хочется подставлять своих ребят.
– Каких ещё ребят?
– Вот этих. – Отец вытянул руку вверх, и в воздух взвилась сигнальная ракета. Не прошло и минуты, как откуда-то из леса поднялся ответный огонёк. Взревел мотор, и что-то тяжёлое заскребло колёсами вдали, медленно приближаясь.
– Извини, я не могу взять тебя в лагерь, – покачал он головой. – Я боюсь, ты кого-нибудь там убьёшь ненароком.
– Я? – Марина полностью растерялась, беспомощно глядя то на отца, то на приближающийся бронетранспортёр. Лиза стояла рядом, разинув рот, пока отец не схватил её за руку и не дёрнул на себя.
– Лиза пойдёт со мной, – заявил он, – поспит и поест в нормальных условиях. Тебя я тоже не бросаю – пригоню тебе палатку и ужин. Но с нами тебе нельзя.
– У тебя тут что, военный лагерь?
– Так точно, – улыбнулся он.
– Война закончилась.
– Это твоей взломанной головушке так кажется. Но ничего. Я её закончу, тогда и займёмся твоим лечением.
– Разве Марина заболела? – ничего не поняла Лиза.
– Немножко, – ответил отец. Он поднял руку – и транспортёр остановился в сотне метров от них. – Боюсь, ближе они могут открыть огонь, не разобравшись. Жди тут. И никуда не уходи, если жизнь дорога. Скоро вернёмся.
И они пошли от неё прочь. Марина стояла посреди дороги и смотрела им вслед, не веря, что это действительно происходит. «Бред, дурной сон. Я сплю. Мы ещё идём с Лизой вдвоём, и я просто вижу кошмар».
Трое бойцов выскочили