во дворце, имеющем вид маленького замка, только и обитают невиданные каменные звери. Эти химеры походили то на змей, то на воронов, то на драконов. Некоторые из этих рогатых фигур с горящими в полумраке глазами производили неизгладимое впечатление.
Тоскунел, первый раз переступивший порог Шадлерского дворца, был приятно удивлен. Все здесь дышало мистикой. Наткнувшись в коридоре на рогатую фигуру воина, маркграф чуть не вскрикнул. Да, выходцы из загадочного графства Ваддаэйр умели щекотать нервы молодым и впечатлительным юношам. Ореол мрачной тайны витал над дворцом. Тоскунел находил это пикантным, хотя это и вынуждало думать о том, что не он один видит страшные сны.
Бал устроила графиня Лэйк в честь совершеннолетия своей племянницы, герцогини Зариэльской. И Тоскунел не мог устоять перед соблазном, снова увидеть юную зеленоглазую чаровницу, Гэлимадоэ. В конце концов, маркграф видел герцогиню мельком, а этикет требовал, чтобы их представили друг другу.
«Вот ради кого можно выйти в следующем году на турнир. – думал парень, потягивая вино из бокала, издали любуясь своей избранницей. – А что, это звучит: «Ради Прекрасной Дамы Гэлимадоэ рыцарь Красного Единорога, маркграф Тоскунел скрестит копья с любым, кто посмеет утверждать, что Гэлимадоэ – не лучшая девушка Соединенного Королевства».
Дворец оживал. Люди входили и начинали разбиваться на группы. Молодые щеголи вились вокруг дам, любезничали, травили бородатые анекдоты, делали двусмысленные намеки. А девушки заливались румянцем, но было видно, что им не только лестно внимание со стороны ухажеров, оно им просто необходимо, как воздух.
Старые вдовствующие графини сидели отдельно. Их пергаментные лица выражали скуку и досаду. Они завидовали молодым кокеткам. Впрочем, и у них было занятие: обсудить платье каждой дамы, что может быть увлекательнее? Тоскунел даже слышал обрывки фраз о том, что княжна Нейтли грохнула на свой наряд целое состояние: двадцать породистых рысаков!
Маркграф поставил бокал на поднос, услужливо подставленный лакеем, и медленно двинулся к друзьям.
Новообращенные рыцари, в большинстве своем выходцы из малых баронетов, держались слегка заносчиво: петушились и всем своим видом хотели показать, что они вовсе не провинциалы, приехавшие в столицу, чтобы выслужиться. Впрочем, это совсем не волновало Тоскунела; ему хотелось, чтобы его видели в окружении молодых дворян. Маркграфу казалось, что на фоне рыцарей он выглядит весомее и колоритнее. Что ж, доля истины в этом была.
Проходя мимо Нейтли, Тоскунел не удержался и окинул девушку изучающим взглядом: что ни говори, а двадцать рысаков – это бешеные деньги. «Хороша, чертовка! – подумал маркграф, скользнув взглядом по оголенным плечам, глубокому декольте, по оборочкам и кружевам. – Можно было бы и влюбиться, если б у этой головушке была хоть пара извилин».
Нейтли, поймав на себе мужской взгляд, кокетливо выставила из-под подола ножку, и лукаво улыбнулась. Нет, что ни говори,