не видно – волосы взметнулись вокруг головы, руки прижаты к туловищу не слишком плотно, правый локоть торчит. Ноги скрещены в полутора метрах надо льдом.
– Я сейчас выскажу такое предположение, от которого у меня самого мурашки по коже. – Макаров вздохнул и понизил голос: – Его снизу поддерживают. Мы этого видеть не можем, но поддержка имеет место. И неслабая.
Глава 68
«…Три пятнадцать дня, а за окном уже почти стемнело. Минус восемнадцать, гололед… Хорошо! Самое время сначала на заседании ерунду слушать, а потом в трафике стоять», – отвечая собственным мыслям, Станислав Яшвин громко крякнул. Члены комитета обернулись к нему, будто ждали совета. Как на речи докладчика реагировать? Яшвин сделал каменное лицо. Фиг вам. Сами решайте!
– Всякая сила, – чеканил слова Макаров, – имеет вектор направленности и может быть измерена в килограммах на квадратный сантиметр. Сила любви, в данном случае сила материнской любви, тоже имеет эти объективные параметры. Эта сила невидима. Она работает подобно лонже – страховке в цирке. Назовем ее «небесная лонжа», по-английски – the sky rigging. В момент прыжка эта сила сначала помогает Майклу Чайке взлететь, а потом существенно тормозит его снижение и тем самым продлевает его полет. Потому-то Чайка и успевает сделать дополнительные ротации в воздухе… Она же, эта небесная лонжа, несла его в том сногсшибательном шпагате… Вы все этот момент помните. Он есть и на этой пленке, можно проследить по фреймам.
Макаров замолчал, выключил проектор, взглянул на высокое собрание. Сидящие за столом дружно отражались в его полированной глади. Древесину рассматривали. Роскошь здесь, в Олимпийском комитете, почти кремлевская.
«Боитесь, болваны? – Макаров усмехнулся. – Твари дрожащие. Достоевский о вас писал».
Члены комитета в большей или меньшей степени были знакомы Макарову десятки лет. Тертые спортивные функционеры, опытные чиновники, плюс два-три выдающихся тренера, добавленных в комитет «для запаха», для плезира, как французы говорят. Все решают чиновники, а тренеры только присутствуют, сидят – не вякнут. Им и время-то свое на заседания тратить жалко, их дело – на катке с фигуристами работать.
Глава 69
Наталья Карцева, старая заслуженная тренерша, которой Майкл Чайка был глубоко противен уже потому, что он не был ее питомцем, первой назвала вещи своими именами:
– Что вы, Григорий Александрович, стесняетесь вслух-то произнести? Что квадруплы Майкла Чайки имеют мистическое происхождение? Это, что ли, у вас комом в горле стоит?
Макаров не ответил, но заметно приободрился.
– Вы знакомы с природой телекинеза? – Он обратился не конкретно к Карцевой, а ко всем участникам заседания одновременно. – Факт телекинеза не вызывает у присутствующих возражений? Почему же, если мысль может сдвинуть с места карандаш, она не может ослабить гравитации? Чуть-чуть?
Макаров