она откладывает вилку и нож, затем натягивает свитер.
– Можем пойти в дом, – предлагает Сол.
– Не надо, здесь лучше.
Появляются первые звезды, и уже через полчаса все небо будет мерцать. В воздухе витает лимонный аромат – Сол зажег свечи. Вокруг тихо, слышно лишь, как плещутся волны и трещат сверчки.
– Когда я общалась с твоим отцом, – говорит Ева, взглянув на Сола, – он сказал, что больше не бывает на Уотлбуне. – Сол медленно кивает. – Это… из-за вашей мамы?
Оперевшись локтями о стол, он оглядывает залив.
– Мы развеяли прах с того мыса. Наверное, отцу до сих пор стыдно, что он больше здесь не появлялся.
– Жаль, у меня нет праха Джексона, – неожиданно для самой себя говорит Ева.
Сол переводит на нее взгляд.
– Просто… может, стало бы легче. – Ева двигает к себе свечу и проводит пальцем по теплому плавящемуся воску. – Как-то, через пару недель после смерти Джексона, я пошла на пляж, к тому месту, где все случилось. Было жутко холодно, песок покрылся инеем, но выглянуло солнце, и море казалось спокойным. Помню, я смотрела на море и поражалась его безмятежности, а ведь совсем недавно… – Она нервно сглатывает. – И тут я стала заходить в воду.
Сол не отрывает от нее взгляда.
– Знаю, звучит безумно, но я должна была понять, что ощущал Джексон. – Хотелось почувствовать, как тяжелеет намокшая одежда, как от холода сводит мышцы, как накрывают волны.
– Представить себя на его месте.
Ева кивает, надавливая на свечу ногтем.
– Тяжело, когда нет тела. – Она отковыривает комочек теплого воска и скатывает его между пальцами. – Но я рада, что приехала сюда, увидела, где Джексон вырос. Я столько не успела спросить у него. Мне так много нужно узнать.
Лишь два года она была рядом с Джексоном. Крохотную часть его тридцатилетней жизни. Положив руку на живот, Ева как никогда раньше чувствует, что должна разобраться в его прошлом.
В доме звонит телефон. Похоже, Сол рад, что появился повод выйти с террасы.
– Пап? – доносится его голос.
Откинувшись на стуле, Ева смотрит в небо. Вот бы Джексон был рядом, чтобы она могла рассказать ему о ребенке. В последнее время она многое узнала об одиночестве. Дело не в том, что ты далеко от дома или ни с кем не общаешься. Нет, это ощущение постоянно с тобой.
Сол долго не возвращается, и Ева начинает убирать со стола: кости от рыбы в фольгу, тарелки в стопку. Заносит все это в дом, но останавливается – разговор идет о ней.
Сол говорит по телефону в другой комнате. Ева замирает, прислушиваясь.
– Она приходила, как ты и сказал… Ага, в четверг. – Сол тяжело вздыхает, ходит взад-вперед. – Нет. Конечно, нет! – Ева напрягает слух. Шаги затихают. – Только в тот день… Нет, больше не видел.
Он попрощался с отцом, и Ева возвращается на террасу и ставит тарелки на стол. Сердце бешено стучит.
Сол тоже выходит из дома. Держа руки в карманах, он переминается с ноги на ногу.
– Мне надо кое-что подготовить на завтра.
– Тогда я лучше пойду, –