Эвангелия и взглянула на предмет, вызывающий улыбки.
В руках у эльте А’Ллайс находился старый чёрно-белый фотоснимок, на котором были запечатлены пять молодых девушек в давным-давно устаревшей солдатской форме. А в лице девушки, что стояла посередине, Эвангелия узнала свою эльте А’Ллайс! Ещё молодую и очень красивую А’Ллайс.
– А… – даже не удивилась Эвангелия, а скорее наоборот, расстроилась. – Просто фото…
Услышав эти слова, эльте А’Ллайс неожиданно пошатнулась и сильно выдохнула.
– Вот как?.. – тихо проговорила она, смотря сквозь фотоснимок в никуда. – «Просто фото»…
– Эм-м, нет, я не совсем это имела в виду… – тут же отозвалась Эвангелия с чуть виноватым видом. – Я просто хотела сказать…
– Всё в порядке, моя дорогая энкелин. Тебе не стоит оправдываться, – прервала её слова А’Ллайс. – Ты права. На самом деле, это ведь действительно просто фото. Не более.
Нужно было срочно менять направление разговора, иначе эльте опять подастся воспоминаниям и расстроится. Или, чего ещё хуже, заплачет…
– А что это за девушки? – внезапно для А’Ллайс поинтересовалась её энкелин и кивнула взглядом на фото. – Такую молодую красавицу, как ты, сложно не узнать. Но вот эти четверо – кто они?
От прозвучавших вопросов эльте А’Ллайс слегка нахмурила брови.
– Это связано с войной… – выдержав короткую паузу, произнесла она. – А я не хочу говорить о войне.
Эвангелия тихо вздохнула. Похоже, эльте А’Ллайс в очередной раз предпочтёт отмолчаться о том, что накопилось в душе и теперь подобно яду терзает её изо дня в день на протяжении стольких лет.
А в последнее время эльте А’Ллайс и вовсе словно перемкнуло, и, кажется, это всё из-за того же молчания. Она замкнулась в себе, начала много отмалчиваться, избегать всякого общения с посторонними людьми, да и общее состояние её здоровья заметно ухудшилось: ночные кошмары уже не казались какой-то редкостью, а бродить во сне и вовсе стало «нормой»…
Казалось, что память о тех страшных годах была всё ещё свежа и никуда не девалась. А’Ллайс отчётливо помнила каждый день, проведённый на той войне, и она готова была рассказать о них другим, чтобы люди и дальше продолжали сохранять мир, за который почти полвека назад сражались все без исключения государства…
Однако она не рассказывала, потому что дала себе клятву не приносить в мирную жизнь войну, пусть и всего лишь путём своих воспоминаний.
Война осталась на войне. В истории. А вместе с ней в тех давно ушедших днях осталась и та самая молодая А’Ллайс. Наивная и глупая девчонка, о которой всё реже и реже вспоминала уже совсем «другая» А’Ллайс – старая и чёрствая, замкнутая и грубая…
– Война… Прошло уже тридцать лет с тех пор, а ты всё ещё вспоминаешь, – грустно хмыкнула Эвангелия. – Вспоминаешь. Копишь в себе. Но ни с кем не делишься…
– Не отрицаю этого, – медленно качнув