патрульный, но высовываться запретил: шанс того, что пилот спутает с вражескими лазутчиками и даст очередь с бортовых пулемётов, был крайне велик, а, как известно, судьбу на войне лучше не испытывать.
Дождавшись, пока самолёт скроется из виду, отряд продолжил движение.
По пути Витт рассказал, что их батальон базируется в скрытом лесополосой палаточном лагере, где помимо большего количества палаток нашлось место для некоторого количества землянок, принадлежавших сугубо офицерскому составу, или отведённые под нужды медицинского пункта. В этом лагере солдаты проводили свои «выходные».
– На фронте же как, – рассказывал гефрайте Витт, – три дня проводишь на передовой, два в лагере. Через месяц такой жизни выдаётся отпуск на пять дней в тылу страны, а после снова на войну. И так до тех пор, пока, прошу прощения за мой флоарский, не сдохнешь или эта чёртова война не закончится…
– И давно вы здесь? – между делом поинтересовалась А’Ллайс.
– Пол года уже, фрау-фельдфебель. До этого год служил стрелком на Западном фронте, но после ранения левого глаза и лёгкой контузии отправили в госпиталь. Однако потом снова призвали, только стрелять я уже не мог… Я сам родом из Браттенфельда, а точнее из деревеньки в округе. По детству все ближайшие леса облазил – знаю их как свои четыре пальца, хе-хе. Вот и напросился на восток, сопровождающим служить. Мне повезло, действительно определили проводником в родные земли. Так здесь и оказался.
Говорил Витт, пусть и вполголоса, но без умолку. Человеку хотелось с кем-то поговорить, выговориться. А’ЛЛайс отчётливо чувствовала это. Решила помочь солдату, выступив в роли слушателя. Ей несложно.
– А как попасть в госпиталь, чтобы уже точно не призвали? – любопытства ради уточнила девушка.
– О-о-о, это теперь целая наука, фрау-фельдфебель, – протянул гефрайте. – Два года назад достаточно было хорошенько ногу подвернуть или заболеть чем-нибудь несерьёзным. Год назад уже руку потерять, глаз, ногу. А теперь…
И резко замолчал.
– А сейчас?
– Обе ноги или обе руки, оба глаза или уха. А лучше всё и сразу…
После этих слов дальше уже шли молча…
Двигались не быстро, но и не как черепахи. Хоть контингент группы и был разношёрстным, однако никто из её состава не просил передохнуть или поубавить темп. Казалось, что все без исключения солдаты чувствовали на себе великую миссию по защите страны (которую они уже формально начали выполнять), а потому никто не хотел облажаться и подставить остальных. Вот и шли размеренно, без привалов и лишних вопросов по пути. И благодаря этому с дорогой до лагеря управились действительно за полтора часа. А’Ллайс даже сверилась с часами – минута в минуту.
Лагерь представлял из себя скрытый в смешанном лесу палаточный городок, окружённый рядами колючей проволоки и противотанковых заграждений. Возле «главных ворот» – дыры в стене проволоки, закрытой баррикадами из мешков с песком, – отряд встретили трое постовых.
Завидев