смерила Габриэля взглядом. – А вы, похоже, решили не переодеваться.
На лице Габриэля промелькнуло какое-то странное выражение, но тут же пропало. Впрочем, от Сесили эти перемены не ускользнули: ведь она не раз видела, как скрывает свои чувства Уилл.
– У меня нет с собой одежды, – признался он, – и я не знаю, где именно буду жить. Я мог бы вернуться в один из домов нашей семьи, но…
– Уж не думаете ли вы остаться в Институте? – удивленно спросила Сесили. – Что говорит Шарлотта?
– Она позволила мне остаться. – Внезапно Габриэль изменился в лице, и маска суровости спала, показав его уязвимость. – Здесь мой брат.
– Да, – кивнула Сесили, – и мой тоже.
Габриэль ответил не сразу, как будто бы раньше это не приходило ему в голову.
– Уилл, – произнес он. – Вы очень на него похожи. Это… пугает. – Он покачал головой, словно освобождаясь от наваждения. – Я только что видел вашего брата. Он бежал по парадной лестнице, как будто за ним гнались все четыре всадника Апокалипсиса. Вы, случайно, не знаете, куда он так спешил?
Сердце Сесилии подпрыгнуло. Она вынула кинжал из руки Габриэля, не обратив внимания на его немой протест.
– Не имею ни малейшего представления, – ответила она, – но намереваюсь это выяснить.
Как только лондонский Сити опустел под конец рабочего дня, Ист-Энд вернулся к жизни. Уилл шел по улицам, уставленным палатками, где продавалась поношенная одежда и обувь. Старьевщики и точильщики ножей толкали тележки по переулкам, хрипло перечисляя названия своих товаров. На пороге мясных лавок, в витринах которых висели свежие туши, стояли мясники в окровавленных фартуках. Женщины развешивали выстиранное белье и громко болтали между собой на таком великолепном кокни[7], что если бы они говорили по-русски, Уилл и то, наверное, понял бы больше.
Моросил дождь. Уилл перешел дорогу напротив закрытой табачной лавки и свернул за угол на узкую улицу. В отдалении виднелся шпиль уайтчепельской церкви. Сгущались тени, было туманно. Пахло железом и мусором. Прямо посреди улицы петляла канавка, заполненная грязной водой. Впереди виднелась арка, по обе стороны от которой висели газовые лампы. Дойдя до арки, Уилл резко свернул внутрь, выставив перед собой руку.
Раздался вскрик – и вот он уже схватил за плечо невысокого человека, одетого во все черное. Перед ним оказалась Сесили, поверх доспехов которой был небрежно наброшен бархатный плащ. Из-под капюшона волнами струились темные волосы, синие глаза пылали гневом.
– Пусти меня!
– Совсем с ума сошла! Зачем ты следишь за мной на задворках Лондона? – Уилл слегка встряхнул сестру.
Глаза Сесили сузились.
– Утром ты был со мной любезнее!
– Здесь опасно, – сказал Уилл. – Ты ничего не знаешь об этих улицах. Ты даже не воспользовалась руной невидимости. Одно дело – заявлять, что ты ничего не боишься, живя за городом, и совсем другое – оказаться в Лондоне.
– Я не боюсь Лондона, – огрызнулась Сесили.
Уилл наклонился к сестре и, перейдя на валлийский, прошипел ей в ухо:
– Поможет