Ну, бывайте. И выходит, прикрыв дверь.
Я тоже в этом сомневаюсь. Дядя Женя удался в деда Левку – под два метра ростом, широкоплечий и со здоровыми кулаками. Работает забойщиком на шахте, а туда слабых не берут. Он лет на десять моложе папки, неженатый и ищет себе невесту. Прошлым летом мы ездили к одной на его мотоцикле. Дядя Женя с час любезничал с ней в палисаднике, а я на улице охранял «ижак», чтобы местные пацаны чего-нибудь не отвинтили.
Вскоре из магазина приходят мама с Лялькой, купив свежего хлеба, масла и пару пачек сахара, раздеваются, моют руки, и мы обедаем. Потом мама, вымыв посуду, укладывает сестричку спасть, а мы с папкой одеваемся и идем колоть дрова.
Мороз спал, в небе сияет солнце, с крыши веранды звенит капель.
– Так, поглядим, что за лыжи подарил тебе дядя Женя, – останавливается у летней кухни папка. Берет в руки одну, потом вторую и рассматривает.
– Ну как? – задираю голову.
– Хорошие. Березовые и с пропиткой.
– А у тебя в детстве были лыжи?
– Тогда они были, почитай у всех (ставит на место). Гоняли на них, будь здоров. У меня даже был разряд.
– Что еще за разряд? – не понимаю я.
– Это такая степень спортивной подготовки. Нужно пробежать дистанцию за определенное время. К примеру, пять километров за двадцать минут.
– И ты пробегал?
– Конечно.
– А я смогу?
– Вполне. Когда подрастешь и если будешь много тренироваться. Ладно, что-то мы заболтались. Пошли немного поработаем.
Заходим в палисадник с голыми деревьями и направляемся по дорожке к угольному сараю. Рядом с ним, под навесом аккуратно сложены поленница и длиной в половину моей руки сосновые чурки. Зима в этом году морозная, дров на растопку уходит больше и их надо пополнять.
Папка берет лежащий на ней остро наточенный топор и устанавливает на дубовом кругляше чурку.
«Трах!» – мелькает лезвие, «чпок» – разваливается чурка пополам. Снова те же звуки – половинки раскалываются еще раз. Папка отбрасывает их в стороны, я собираю и рядами укладываю в поленницу.
Трудимся примерно час, и когда она изрядно вырастает, он говорит, – шабаш сынок. На сегодня хватит.
– Тогда пойду еще немного покатаюсь, – говорю я, направляясь к лыжам.
– Не спеши, – достав из кармана пачку «Беломора» закуривает.– Сейчас мы их тебе смажем.
– Зачем? – вскидываю брови.
– На дворе оттепель, снег влажный, будет липнуть к лыжам, а они хуже скользить
Уходит в летнюю кухню и возвращается со свечным огарком. Взяв в руку, поочередно натирает им каждую лыжу с изнанки и довольно хмыкает, – теперь в самый раз. Можно еще смазать кусочком сала, но лучше воск.
Теперь липнуть не будет? – интересуюсь я.
– Давай проверим, – перебрасывает губами дымящуюся папиросу во рту.
Я беру лыжи, он палки, выходим за ворота. Вставляю ноги в крепление, беру у него палки и, помогая ими, делаю несколько шагов по лыжне.
– Отталкивайся ими и скользи! – доносится сзади.
Толкаюсь один