что год и восемь месяцев, проведенных там, являются для меня временем, вырванным из нормальной жизни. Не верьте, если скажут Вам о школе мужества. Врут!
Вместе с тем, это часть моей жизни, нравится это или нет. И в этой жизни были всякие моменты. Плохие погребены в моей памяти с грифом «Предать забвению», забавные иногда вспоминаются. И до сих пор вызывают улыбку. Хотите, поделюсь?
Первое свидание
Армии содержатся для защиты существующей системы, а не людей
Жак Фреско
В молодости я был советским человеком. Без кавычек. Верил в мир во всем мире, был счастлив и гордился своей страной. Вы уже догадались, что перед Вами бывший идеалист. И вопрос «служить или не служить» не обсуждался, от слова вообще. Надо. Напрасно в моем первом цехе П-3, в смене №2, мудрый Николай Николаевич Деревянко предлагал мне «заиметь» ещё одного ребенка и полностью окунуться в профессию. Он даже предлагал, в случае проблем с моей стороны, оказать помощь коллективом, дабы избежать встречи с армейской службой и разлуки с женой и работой. Он был искренен. Но всё было напрасно. Морально я был готов отдать Родине долг.
Призвали меня в конце октября 1985 года, когда дождливая погода и наступающий холод лишь усугубляли ощущение нереальности происходящего. Мы не устраивали застолья, супруга плакала, дочь тоже, правда без причины, я мужественно переживал свершившееся, но ещё не наступившее. В шесть утра двадцать восьмого октября, сел в небольшой автобус, стоящий возле военкомата и…убыл. Все самое дорогое осталось за спиной, а впереди ждала неизвестность.
Направили меня в учебное подразделение в город N, так называемую «остерскую учебку». Пока добирались туда, сначала поездом, затем автобусом, а в конце и баржей, выучил маленький стишок:
Лучше задом сесть в костер
Или прыгнуть с крыши,
Чем попасть служить в Остер
К полководцу Бише.
Этому стишку научили нас два командированных сержанта учебного артиллерийского полка. Место службы оказалось учебной дивизией. По прибытию, радостные толпы курсантов, увидев нас, кричали «Вешайтесь!», что не полностью способствовало ощущению выполнения священного долга. Как-то смещало акцент, вроде.
Как только нас расселили и одели, меня записали в наряд по комендатуре. Сразу! Необученного, бестолкового. Вот это доверие, подумал тогда. Служба началась. Майор, исполняющий обязанности коменданта, был пьян. Нет, не в хлам, но изрядно. Он позвал меня к себе движение пальца и вывел на улицу перед зданием комендатуры.
– Слышь, курсант, – сказал он зычным голосом, уверенного в себе командира, – видишь эту лужу? Она мне не нравится!
Я глянул на лужу, та размещалась аккурат перед входом в здание, имела метра четыре в диаметре. Согласился, что она мало симпатична.
– Гони её! – коротко приказал офицер.
Слегка опешив, я попросил уточнить куда гнать, чем гнать и когда.
Комендант указал