я протяжно выдыхаю, хотя не уверена, что задерживала дыхание. Мия сжимает мое бедро.
– Иногда я не сплю всю ночь, когда они оба на вызове. Так что это нормально переживать… за всех.
– Да, – неожиданно соглашается Лола, смотря на Томаса через боковое зеркало.
– Мне сказали, что ты будешь преподавать в «Дыхании», – Мия переводит тему.
Мне начинает нравится, что в этом городе не нужно сто раз повторять одно и тоже. Достаточно что-нибудь рассказать одному человеку.
– Верно.
Я киваю и рассказываю о тренировках с Ричардом и чемпионате по танцам.
– Я хожу туда по четвергам, надеюсь, ты научишь меня танцевать самбу. Она никак не дается мне.
Постепенно напряжение в машине улетучивается, задорная и веселая Мия занимает место у воображаемого микрофона, рассказывая историю за историей. Так я узнаю о том, что они с Лолой буквально выросли бок о бок, потому что родились с разницей в два года. Мия не упускает ни одной детали, когда рассказывает, как они портили свидания ее братьям, врываясь в их комнаты посреди… ну посреди самого интересного.
– Ты была неумолима, Мия, – смеется Томас. – Клянусь, мои девушки боялись снять с себя даже свитер, не говоря уже о большем.
– Это все Лола! – Мия взмахивает руками, как бы говоря, что она тут не причем. – Она всегда говорила, что у вас там намного интереснее, чем с нашими куклами.
Томас хмыкает:
– У нас и правда было интереснее.
– Ага, – фыркает Мия. – Именно поэтому мы с Лолой слишком рано узнали куда что вставляется. Боже, до сих пор не могу избавиться от этого, выжженного на моей сетчатке, изображения. Ты и Стелла Маккартни на письменном столе, который, кстати, потом достался мне по наследству, – морщится она. – Мне пришлось его дезинфицировать.
Я не могу удержаться от смеха и впервые за все время, что мы едем, расслабляюсь и откидываюсь на спинку сиденья. Не знаю почему, но с этими людьми мне слишком быстро удается почувствовать себя комфортно.
Даже в те первые дни, когда я для каждого жителя Флэйминга была чужой, то все равно не ощущала себя так ужасно, как в любой ситуации или компании в Лондоне.
Лили Маршалл была лишним пазлом в идеальной картине чего бы то ни было. Сейчас же, с этими людьми, в этом малюсеньком городе Монтаны на заднем сиденье Шевроле Тахо, которое заливает оранжевый свет заходящего солнца, Лили Маршалл чувствует себя счастливой.
Счастливее, чем когда впервые купила миндальное молоко и дом для Барби.
Сначала, мы высаживаем Томаса и Лолу, которые, как я выяснила, живут рядом. Затем прощаемся с Мией, исчезающей в огромном доме Саммерсов. Он не выглядит помпезно и роскошно, как дворец, но его размеры внушительны. А какой-то модный деревенский, – или как я его прозвала: современный бабушкин, – стиль придает дому уют.
Когда мы с Марком остаемся один на один, это ощущается как дежавю.
Я, он с недовольной физиономией, Шевроле Тахо с мягкой кожей на сиденьях и разбитые дороги Флэйминга, штат Монтана. Кажется, это становится константой моего вечера.
На