и в углу гостиной уже лежали надувные матрасы, один из таких я и планировала позаимствовать на ночь для себя. Ребята суетились, по одному приносили блюда из кухни и расставляли на полу как для турецкого завтрака: пиала с крупными оливками, пиала с огурчиками, пиала с маринованными перцами и брынзой и целое блюдо с петрушкой и кинзой.
– Одна из наших девчонок, та, которая сейчас на кухне, к нам из Турции приехала и последние десять лет там жила, – ухмыльнулся Дима, – вот прививает нам культуру потребления.
– Понятно, всегда мечтала пожить хотя бы немного в Стамбуле, – сказала я, – но я его знаю только по сериалам и боюсь, что реальность меня разочарует, да так и случится, скорее всего.
– Это ты так боишься разочарований, что просто не делаешь? По-моему – это ошибка мышления, – сказала Арина, и даже несколько надменно посмотрела на меня. “Какие мудрые детки пошли”, – подумала я и принялась высушивать волосы полотенцем.
– Я максималистка, возможно по-этому. Хочу объяснить, – начала я, – не смогу смотреть на бедных детей за поворотом у красивого здания. Я слышала от многих, что их там ужасающе много. Понимаю, что и в нашей стране не без этого. Но когда это бревно в своем глазу оно и не заметно вовсе. Для меня сейчас Турция – это сказка с красивыми мужчинами и женщинами, любовью какой-то очень страстной, великолепными пейзажами. Пусть пока так и остается, пока я не научусь мириться с людской глупостью и несправедливостью вокруг.
Константин прошел с кухни с большой чугунной утятницей в руках, поставил ее на журнальный столик и поднял на меня какие-то совсем уставшие глаза:
– В некотором я с тобой согласен, вы родились в довольно жуткую эпоху, хотя и стоит вспомнить, что принадлежите вы к роду homo и этому роду всегда не очень везло.
Девчонки звонко засмеялись, а я решила подхватить рассуждения:
– Действительно, почему мы должны быть удачливее или почему наша жизнь должна быть комфортнее, чем у тех кто жил в эпоху великой чумной эпидемии, варфоломеевскую ночь или во времена сожжения старообрядцев. Так что ли?
– А что не так? – Дима был серьезен, – Наш вид не предназначен для долгой и счастливой жизни, не предназначен под выживание в случае сахарного диабета, аутоимунки и даже обычного аппендицита. Мать-природа мудра, заботлива и экономна, да только к человечеству вообще. В конечном итоге наша Земля имеет цель убить тебя. В любом случае мы, как и все виды животных, населяющих планету после смерти имеем более прикладное применение, чем при жизни, наши трупы минерализируются, питают почву, проливаются водой. Удобрение, и только. Хотя и не справедливо.
– Да, – я кивнула задумчиво и оглядела эту стайку совсем еще молодых ребят.
Они почти все собрались на полу вокруг импровизированного стола. Одного возраста, одного культурного кода, такие одинаковые и разные одновременно. Незамутненные, что-ли, так забавно было за ними наблюдать, разница в возрасте небольшая, но ощущалась практически на физическом