Захар Прилепин

Семь жизней (сборник)


Скачать книгу

уже спрыгнув вниз (в голове при этом что-то спрыгнуло вверх), и одновременно влезал в ботинки. Надо было идти к проводнице, чтобы сообщить ей про труп. Осталось только убедиться, что это всё-таки труп.

      Верховойский тихо и медленно просунул руку под простыню и потрогал ногу трупа. Пятка была ледяная. Под простынёй лежал мертвец, безусловный и очевидный. Верховойский повёл рукой дальше – вдоль ноги, и тут мужчина неожиданно и резко развернулся, вскрикнул, уселся на своей нижней полке – делая всё это одновременно.

      Верховойский удивлённо смотрел на кричащего человека. Оживший труп, сначала просто кричавший какую-то согласную букву, вскоре придумал отдельное слово, которое можно было с выражением выкрикивать.

      – Грабят! Грабят! Грабят! – восклицал он.

      Тут же проснулись остальные два соседа по купе.

      Сосед сверху сначала перегнулся и посмотрел вниз на кричавшего, а потом уже на Верховойского.

      Сосед снизу, находившийся за спиной Верховойского, присел на своей полке и быстро попытался подтащить к себе ботинки пальцами ног.

      Верховойский сделал шаг вбок, потому что мешал соседу искать ботинки, а тот ещё и подтолкнул Верховойского.

      Верховойский отскочил к самой двери и озирался оттуда.

      На шум ворвалась проводница:

      – В чём дело?

      – …полез ко мне в простыню! – кричал бывший труп. – …что-то хотел вытащить у меня из карманов, – труп сдёрнул простыню, и здесь выяснилось, что он спал в брюках.

      У трупа было тёмное, в чёрных крапинах лицо, он был носат, неприятен, набрякшие веки, неопрятная щетина, неровные зубы: лет под шестьдесят с гаком на вид, хотя наверняка сорок пять, ну, сорок девять.

      – Чего мне нужно у тебя в простыне, идиот? – заорал Верховойский. – Что мне там взять?

      – А! – заорал в ответ труп. – Значит, ты искал что взять!

      – Я сейчас полицию вызову! – сказала проводница.

      – Он искал что взять! – кричал труп, и чёрные пятна прыгали у него по лицу.

      Верховойский скривился то ли от злобы, то ли от страха, то ли от бессилия, махнул рукой и ушёл в тамбур. В тамбуре не было никого.

      Похлопал по карманам и – вот те раз! – нашёл в заднем смятую пачку с одной сигаретой.

      Ах ты, сигарета. Ах ты, никотиночка моя.

      Вот только зажигалки не было.

      Сколько зажигалок он оставил на пьяных столах – ими наверняка можно было бы зажечь свечи перед иконами всех православных святых поголовно, и заодно подпалить несколько вражеских конюшен.

      Но сейчас не было ни одной зажигалки и ни одного святого поблизости, чтоб дал прикурить. Только сам Верховойский отдавал конюшней.

      Вроде бы оставалась зажигалка в куртке – но возвращаться в купе он боялся.

      Какая же глупая ситуация: с одной стороны, всё-таки хорошо, что он не проходит по делу об убийстве, но зато теперь непонятно, из чего получился натуральный грабёж.

      Ох!

      Раскрылась