калейдоскоп роликов. А этот – нет, корпит над своей «абракадаброй». «Лев?» – ткнулась непроизвольно непрошеная мысль-воспоминание. – «Не похож на царя зверей»…
Севшего на подоконник голубя Лев даже не заметил. Наверное, потому, что вид у него был какой-то потрёпанный. Нездоровый. Весь пожелтевший, ссохшийся, словно съедаемый изнутри немочью. То ли мало проводил времени на воздухе и солнце, то ли много у радиоактивного излучения монитора, заменившего ему весь мир. Вместо света – сияние экрана, вместо воздуха – накуренный смог, который бесполезно молотили лопасти напольного вентилятора. Только Льву было не до бытовых неудобств. Он так увлечённо клацал по клавишам, что не слышал и не видел вокруг ничего, даже если бы это не голубь, застенчиво цокая коготками по пластику, сел к нему на окно, а настоящий лев грузно бы брякнулся с верхнего этажа. И поклевать у Льва тут – ни крошки. Безблагодатно. А символами голуби сыты не бывают.
Пора дальше.
Вот уже и окраина. Тут тоже можно сделать остановку. Проверить кое-что, прежде чем лететь через озеро к гастрономическому буйству пикников. К кутящим, в пятничный вечер середины лета, жителям славного Китежграда. Здесь раскинулись широким веером корпуса городской больницы. А по аллеям медленно ползают в светло-бурых и блёкло-синих казённых халатах скучающие выздоравливающие, которые от нечего делать могут и прикормить голодную птицу. Но только что-то вдруг привлекло внимание голубя. Что-то блеснуло сталью в открытом окне первого этажа крайнего строения, более скупо отделанного и какого-то мрачно-отстранённого. Вдруг это человеческое блюдо с каким-то особенно вкусным кушаньем? Вон и яства внутри пакета странной мятой формы тускло блестят в луче садящегося светила.
А внутри залы – никого.
Голубь сел на подоконник, осматривая внутреннее убранство странно пустого места. Белые кафельные стены, с кое-где отколотыми и треснувшими плитками. Лампы под потолком, пока тёмные, но ощутимо налитые дремлющей мощью люминесцентного мёртвенного света. Два длинных блестящих нержавеющей сталью стола с желобками по краям. Широкие короба вытяжки над ними, свисающие с потолка. Старомодная грифельная школьная доска с мелком, измаранным засохшей красной субстанцией. Весы с широкой чашей и огромным циферблатом на стойке. Стеклянные шкафы с бутылочками, мензурками и пробирками. Стол, кресло рядом, а у стены в ряд – каталки с чем-то, накрытым простынями.
Голубь не знал, что попал в одно из помещений местного морга, точнее, в его секционную.
А в пакете из фольги лежали остатки чипсов, оставленные так удачно без присмотра. Голубь ощутимо осмелел и впрыгнул внутрь, на подоконник, через край рамы. Он внимательно присматривался к странной еде, потом сунул голову в недра пакета и ухватил первую чешуйку вкуснятины. Потом ещё раз и ещё, уже совсем без страха. И проморгал появление в помещении человека. А тот вошёл почти беззвучно,