скучать по тебе, невеже, будет.
Притихший и растерянный Геврасий невнятно пробурчал извинения, поклонился низко женщине и девочке, промямлил что-то о теленке, которого приведет в жертву Аполлону, и вышел за дверь.
Агата забралась на колени к Дафне, обняла за шею и положила голову ей на плечо. Так они посидели минутку, и сердце старухи таяло от удивления и нежности. Потом Агата вскочила и сказала:
– Пойдем скорей домой. Мама приготовит тебе питье от головной боли. И ляжешь у нас – ты так устала, бедная.
Они взялись за руки и вышли из храма под звездное небо.
Глава 15. Слухи
Когда Агате исполнилось восемь, отец отлил для нее из бронзы настоящий треножник, украшенный резьбой по краю сиденья и изящными фигурками в верхней части ножек. Большая честь и невиданное событие: на низком, но настоящем треножнике сивилл сидела девочка. Пока ее подруги учились ткать и стряпать, шили туники глиняным куклам и пасли овец, Агата под надзором Дафны предсказывала будущее иноземцам. Она, конечно, проводила в храме только несколько утренних часов. Потом уставала, сдавливала пальчиками лоб и, не прощаясь, забыв про Дафну, выходила из полутемного, пропитанного курениями помещения на солнышко. Когда было не жарко, засыпала где-нибудь на траве под деревом, а в зной или дождь уходила к себе домой. Мать жалела Агату, бросала домашние дела, ложилась вместе с ней, обнимала, убаюкивала. Иногда, если в храме случалось что-нибудь страшное или смешное, Агата рассказывала Феодосии, задремывая, и та слушала с ужасом и восторгом, сожалея о том, что ей самой эти ужасы и восторги уже заказаны. Через пару часов девочка просыпалась, бралась помочь матери, но веретено и сковородки были ей скучны, и она возвращалась к Дафне.
Дафна, не занятая домашней работой, учила Агату читать или рассказывала ей про странные обычаи, принятые у персов и нубийцев. Потом рабыня приносила столик с вечерней похлебкой, затем какие-нибудь сладости – финики или сушеный инжир. Иногда они немного гуляли под звездным небом и поверяли друг другу сны. Часто маленькая сивилла просила старую рассказать, как злая мачеха привела к ней Феодосию. Слова «Денег с тебя не возьму, но и терпеть ее больше не стану» всегда вызывали у нее смех.
– Помни, что хотя у твоей матери был великий дар прорицания, а все же до двенадцати лет она на треножник не садилась, – говорила Дафна. – Ты самая юная сивилла с тех пор, как Уран взял в жены Гею! Веди себя как положено. Не горбись и не хихикай!
Потом рабыня омывала им ноги, и они вместе укладывались спать.
Однажды утром привратник доложил, что прорицания просит женщина из чужой страны. В храм вошла красивая златокудрая матрона с двумя рабами. Она была беременна, и Дафна подивилась, что эта женщина пустилась в дальнее путешествие.
– Вижу, что ты дочь царя, – сказала Дафна. – Родишь через два месяца вполне благополучно. У тебя мальчик.
– Она не за этим прибыла. По морю плыла, бедная. Тошнило всю дорогу, – вмешалась Агата.
– Там латины на реке Тибр основали новый город, –