Скоро пятнадцать, даже и неприлично ходить босиком. Все купленное велела доставить к себе домой. Сама хотела пойти погулять еще, но почувствовала, что уже немолода, утомилась, и жарко, и радость свободного дня блекнет на глазах.
Она вернулась домой, освежилась в купальне, отдохнула на своей кровати и с закатом солнца отправилась к Феодосии в гости. Дети с радостным визгом окружили ее, и даже Андроник, чуть наклонившись, сдержанно поцеловал в щеку.
– Что ты нам принесла? – возбужденно спросила Агата.
– Вот новости! – пожала плечами Дафна. – С чего вдруг подарки?
Агата замерла, глаза ее наполнились слезами, и она, не удержавшись, заплакала, всхлипывая и причитая.
– Глупости, – сказала Феодосия, – она вбила себе в голову, что ты сегодня обязательно придешь к обеду и принесешь ей какую-то необыкновенную куклу с голубыми глазами и голубым поясом.
Дафна присела на корточки, взяла девочку за плечи и сказала медленно и строго, глядя ей в глаза:
– А мальчикам? Что, ты думала, я принесу мальчикам?
– Ты противная старая Дафна, – бормотала сквозь рыдания Агата. – Я думала, Сандрику ты купишь бычка, а Артему – лошадку на колесиках. А мне куклу с пояском…
Дафна оперлась на стол, с трудом поднялась на ноги и, не справившись с приступом слабости, села на табурет. Феодосия, почуяв неладное, подскочила и развязала узелок, который Дафна оставила у входа.
– Такую куклу? – спросила она у девочки.
Та ахнула, страстно обняла новую игрушку и закивала головой:
– Ну да! Ну да! Точно такую. Я уже неделю вижу ее во сне и наяву.
Феодосия села на пол и закрыла лицо руками. Обе женщины молчали.
Наконец Дафна, вздохнув, встала, подошла к Феодосии, подала ей руку и помогла подняться на дрожащие ноги.
– Аполлон сделал свой выбор, – сказала она. – Пусть малышка пока живет дома. Просто приводи ее ко мне – обвыкаться, приучаться… Давай обедать, я есть хочу! Сандрик, зови отца.
Глава 14. Прошлое и будущее
Агата приходила в храм два-три раза в неделю. В эти дни привратнику было велено делать перерывы между посетителями. Когда в святилище оставались только они, Дафна давала малышке посидеть на треножнике, рассказывала про богов, учила петь гимны Аполлону и объясняла, что сивилла должна быть величава и нетороплива и внушать уважение и трепет. Девочка была понятлива, но непоседлива. Редкий день проходил без того, чтобы Дафна ее в сердцах не шлепнула. А потом, пожалев, давала какую-нибудь сладость и разрешала немного поиграть на солнышке. Но перерывы приводили к тому, что ожидающие пророчества скапливались у дверей, и, хотя некоторым было велено прийти назавтра, день Дафны заканчивался после заката. Все это ужасно утомляло – Дафна была уже немолода. В такие дни суета вызывала головную боль, и разглядеть будущее было куда трудней, чем обычно.
Последний посетитель оказался могучим ремесленником, свирепым, медлительным и бестолковым. Дафна нетерпеливо ждала, когда он