не могла есть – ее тошнило. В середине дня привратник, смущаясь, вошел в их ойкос и сообщил, что посланник из Эфеса ждет прорицания уже несколько часов. Он достойный человек, привез храму дары. Хорошо, если бы сивилла вышла к нему. Феодосия молча поднялась и пошла в святилище. Она уселась на треножник у очага, выпрямила спину и кивком приказала впустить гонца.
Богатый хозяин из Эфеса спрашивал, как ему вывернуться. Надо заплатить выкуп за брата, попавшего в плен. Продавать ли оливковую рощу? Феодосия закрыла глаза и спросила себя: «Почему я отчетливо вижу, что произойдет летом в Эфесе, но не знаю, как кончится болезнь Дафны? Верно, я боюсь узнать…»
Гонцу она ответила:
– Рощу не продавать. В будущем году урожай будет очень хорош. Роща принесет отличный доход. Твоему хозяину будет больно смотреть на нее, если вся прибыль достанется другому. Продавайте овец. Весной случится мор на ягнят. В следующем году от овец никакого приплода. А коз берегите. Брат хозяина привезет с чужбины новый способ готовить козий сыр. Такого сыра, как у вас, не будет во всей Элладе. Ступай!
Она вернулась к ложу Дафны. Больную сотрясал кашель. Феодосия вложила свою ладонь в ее горячие пальцы.
– Я умираю? – спросила Дафна.
– Не знаю, милая, – чуть помедлив, ответила Феодосия. – Про себя и про тех, кого люблю, я вижу только на день вперед. Может, моя душа страшится узнать неотвратимое и не решается требовательно вопрошать бога. Завтра ты не умрешь… Хотя, погоди! Завтра к вечеру тебе станет лучше. Нет! Ты не умираешь, моя дорогая! Ты выздоравливаешь! И вот еще что: теперь, когда я больше не боюсь за тебя, я вижу дальше и подробнее. После болезни твой дар прорицания укрепится. Мы с тобой еще позанимаемся, и ты станешь настоящей пророчицей. Не хуже меня. Тогда я смогу оставить храм. Со мной что-то происходит… Не хотела тебе говорить, а теперь, раз ты больше не будешь во мне нуждаться, расскажу: в прошлом месяце я встретила на рынке скульптора Алексайо. Мы не разговаривали, но мне приятно думать о нем. И он видит меня во сне каждую ночь. Похудел от тоски, работу забросил… хочет на мне жениться. Аполлон, конечно, отберет у меня дар прорицания – это дозволено только девственницам. Хотя… – она задумалась, – совсем не отберет. – И Феодосия радостно засмеялась: – Кое-что оставит!
Глава 7. Незнакомец
Феодосия подоила овцу, нарубила ягнятину небольшими кусками, посыпала ее солью, добавила лук, чеснок и сушеные травы, растертые между пальцев, сложила мясо в горшок, залила молоком и поставила на очаг. Ей хотелось побаловать Алексайо любимым блюдом, но стряпуха она была неважная. Частенько задумывалась, а такое кушанье требовало особого внимания – надо было следить за огнем в очаге. Чуть отвлечешься, и молоко выкипит. Она очень любила мужа и надеялась, что похлебка получится не хуже той, какой угощала их его мать. Теперь она была женой, и это было интересно и удивительно. Особенно приятно было не знать, что случится: придет ли Алексайо на закате или раньше, принесет ли ей какой-нибудь подарок… даже получится ли ее варево или муж похвалит, только чтобы не