которую водят за хорошенький мокренький носик? – Лицо Го Бая исказилось от гнева. Демон продолжил: – Думаешь, я лгу или забавляюсь? Признаю, забавляюсь. Но не лгу.
Внезапно он осторожно, костяшкой тонкого пальца стер кровь с хмурого лица небожителя, умудрившись при этом не выпустить его руки. В огромных от потрясения серых глазах отразились облака, отчего демону на миг показалось, что он, вопреки всем законам мироздания, падает в небеса.
– Кого ты хочешь обвинить в бедах сичжунцев? Ты – демон, у тебя ведь на роду написано изводить смертных. Что, если я случайно поймал того, кто натравил многоножек на город, этот нечестивец сейчас пытается отряхнуться от справедливых обвинений?
– Ты не видишь дальше своего носа, бог. Тебе невдомек, как все работает в небесном чертоге. Предположим, это был я. Зачем мне это?
– Злу не нужен повод, чтобы бесчинствовать.
– Всему во всех Трех мирах нужен повод, чтобы быть чем-то. Об этом легко забыть на Небесах, там голова превращается в тыкву. Твоя тыковка еще мягкая, а вот у остальных сиятельных господ твердая как камень.
Го Бай почувствовал, как обманчиво праздная болтовня начинает его утомлять. Он прикладывал неимоверные усилия, чтобы уловить в этом потоке мышек, тыкв, веточек и прочей чуши нечто важное, но не мог.
– Отпусти! – Рывком освободившись, он плавно опустился на соседнюю ветвь, а после на землю.
Весь исцарапанный, в изодранном одеянии, со всклокоченными волосами, он сейчас мало походил даже на послушника, не то что на всесильное божество.
– Скажи, это точно не ты? – спросил он, не поднимая взгляда на стоявшего выше.
– Нужны они мне! Да и в городе-то я показываюсь лишь по праздникам. – Демон спрыгнул следом и развалился на нетронутой схваткой траве. – У меня страсть к культуре смертных, уж больно мне нравятся их музыкальные инструменты да веселье на фестивалях. Поверь, в данной ситуации я тигр, а не притворяющаяся им лиса[12].
– Я не понимаю, о чем ты там лепечешь! У тебя, видно, страсть водить окружающих за нос! – махнул рукавом Го Бай.
– Я говорю – виновник не я, хоть ты и пытаешься меня таковым выставить. И эта встреча… Она действительно вышла забавной!
– Не вижу ничего забавного!
– Ай-я-я, играть на цине перед коровой и правда лишенное смысла дело![13]
Небожитель горестно вздохнул и с усилием сжал виски.
– Достаточно этих устаревших витиеватых выражений, прошу. Давай заключим сделку. Ты идешь со мной в Сичжун, где помогаешь мне выяснить, кто виноват в нашествии многоножек, а я – не сдаю тебя в руки богов войны и Верховного совета.
Демон соединил кончики пальцев обеих рук и посмотрел на усталого Го Бая через образовавшийся круг. Затем облизнулся, будто предвкушая что-то приятное, но ограничился нейтральным:
– И зачем мне это?
– Не знаю. А зачем тебе болтать со мной уже с четверть часа?
Демон хохотнул:
– Твоя