очень существенном отличии чествования высокопоставленных светских и церковных юбиляров тем, кто ещё недостаточно воцерковлён, стоит в двух-трёх словах и сказать. Состоит это отличие в том, что главным событием празднования юбилея у лица церковного всегда будет богослужение, точнее – Божественная Евхаристия, совершая которую, участники юбилейного торжества вместе с юбиляром прежде всего благодарят Бога, сознавая, что всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов (Иак. 1: 17).
После этого небольшого вступления, в котором я себе никак не могу отказать, я расскажу о том, как меня угораздило подпортить настроение владыкеюбиляру и его некоторым высоким гостям, когда те пришли помолиться на вечернем богослужении накануне юбилейного дня. И о том великодушии, которое владыка Алексий проявил тогда ко мне уже не в первый раз. Конечно, те, кто стал тогда свидетелями моего «провала», наверняка тут же и забыли об этом, но только не я. И в последующие годы, и сейчас, вспоминая об этом случае, я краснею за себя и смеюсь над тем, каким же я бываю порой неловким. Надо заметить, что митрополит Алексий, насколько я могу судить, совершал богослужения безукоризненно, никогда ничего не забывая и не путая. Можно представить, как могли его раздражать всякие путаники службы вроде новоначального диакона, каким я был тогда, прослужив всего полгода в Пюхтицкой обители.
Итак, вечером накануне юбилея в монастыре совершалась рядовая служба иерейским чином. Совершали службу старший священник монастыря отец Александр Муртазов и ваш покорный слуга. В храме молящихся было немного, и никакого особого волнения, связанного с большим наплывом в обитель архиереев, не ощущалось. Зато в алтаре ситуация была несколько иная. К самому началу службы в алтарь не спеша прошли сразу несколько архиереев вместе с юбиляром и, приложившись к Престолу, встали каждый напротив приготовленных для них седалищ (кресел и пуфиков) по обе стороны Престола в порядке старшинства. Митрополит Алексий занял своё место у кресла с правой стороны Престола, рядом с царскими вратами. Отец Александр, испросив благословения у митрополита, тут же дал возглас на девятый час, и кто-то из молодых сестёр бесстрастным голосом и внятно зачитал «обычное начало». Пятнадцать минут – и девятый час окончился. Настало время вечерни. На предначинательном псалме отец Александр направился к амвону читать положенные священнические молитвы, а я, как и следовало, остался в алтаре. Всё, что мне надо было в это время делать, так это внимательно следить за ходом службы, чтобы не раньше времени и, что ещё важнее, не позже, чем прозвучат несколько последних стихов псалма, подойти к Горнему месту, дважды перекреститься и, сделав поклон своему архипастырю, выйти на солею для произнесения великой ектении.
За полгода моего служения я уже приноровился выходить на ектении вовремя, но всё же промахи ещё случались. Вот и в этот раз я стоял и слушал чтеца, правда, слушал я его только краем уха, поскольку глаза мои с любопытством разглядывали гостей-архиереев, пытаясь угадать,