приживалка Клава.
– Паразит, типичный паразит. И неуч. Какой может быть в нём талант? – соглашалась Евдокий Карповна.
С женой Рома, так звали Раймонда домашние, жил бурно и непросто, со скандалами, но скрутить Лику в бараний рог ему не удавалось, а тёща, Евдокия Карповна, только и ждала времени, когда можно будет выставить его из дома. Лишь на упрямстве Лики, которая никак не хотела признать очевидное, Форт продержался в их доме целых пять лет. Потом им обоим пришла в головы идея о том, что появление ребёнка поможет сохранить их отношения.
Не помогло: Рома бросил беременную Лику и переселился в новое гостеприимное гнездо, к состоятельной даме из среды новых капиталистов-нэпманов, у которой был собственный магазин посуды и хрусталя на Арбате. Ребенка он, конечно же, признал и даже потребовал, чтобы у родившейся в августе 1926 года дочери была его фамилия. Хотел назвать девочку Элоизой, но это предложение солидарно всей семьёй Иорданские проигнорировали. Бабушка Евдокия Карповна предложила имя Леонида – львица, львом же она иногда назвала Александра Алексеевича за пышную гриву седых волос.
– Нет мама, на что это будет похоже – «Леонида Раймондовна», какая-то «Розалинда Боэмундовна», даже смешно. Впрочем, мамочка, дома ты можешь называть её как хочешь, а в паспорте давай запишем Лида. Пусть будет Лидия Романовна Иорданская-Форт, – Лика улыбнулась и обняла мать. В доме жить всем стало хорошо, когда «лирический герой» покинул их семейный чертог.
Впрочем, в 1928 году, когда нэпманша разорилась, Рома-Раймонд сделал попытку вернуться, он впервые пришёл посмотреть на дочь, делал умильный вид, преданно глядел на Александра Алексеевича и вздыхал, глядя на Лику. Его выставили без малейших колебаний, и он вскоре нашёл себе певицу из Большого театра, с которой прожил года три.
В семье вся жизнь вращалась вокруг профессора Иорданского, которого недавно избрали академиком по отделению истории. В стране он был на особом положении, входил в некий советский пантеон вместе с профессорами Павловым, Вернадским, Тимирязевым, режиссёром Станиславским, певцом Собиновым, актерами Москвиным, Качаловым, Южиным, Ермоловой и ещё десятком великих. Лика стала его личным помощником, секретарём, редактором, советником и биографом, а сама на досуге занималась художественным творчеством.
Профессор Иорданский считал дочь красивой, умной, образованной, но неталантливой, без полёта. Это очень обижало Лику. Она решила закончить ВХУТЕМАС, училась у Фаворского, Родченко и Бруни, специализировалась по дизайну, уделяя особое внимание театральному костюму и декорациям. Отец посмеивался над её попытками создать что-то оригинальное, и чтобы отвлечь дочку от «пустого времяпрепровождения», заинтересовал её историей костюма и моды. Мать тоже не одобряла занятий дочери, хотела, чтобы она больше уделяла внимания домашним делам.
Лика не находила поддержки в собственном доме у родителей, но при этом множество театральных деятелей, дизайнеров и создателей моды от