держаться подальше от литературных кругов, пока не закончится небольшой всплеск. Но ожидание и раздумья, в конце концов, хуже всего. В следующем месяце я буду чувствовать себя спокойней. Но здесь и сейчас я переживаю…
* Полагаю, я жду, когда они скажут, что миссис В. написала длинную книгу ни о чем.
21 февраля, воскресенье.
Ишервуд317 и Салли [Чилвер] были вчера вечером. И. – просто находка; низенький краснощекий проворный и бойкий человек. Мы болтали. Он живет в пансионе в Брюсселе; является наследником елизаветинского дома под Манчестером, и ему нравятся мои книги. Последнее заставило меня немного покраснеть. Он сказал, что Морган и я – единственные из ныне живущих романистов, которых молодежь: он, Оден318 и Спендер, я полагаю, – воспринимает всерьез. Я так поняла, что Ишервуд и правда восхищается нами обоими. К книгам М. он питает страсть. «Я, пожалуй, выскажусь, миссис Вулф: видите ли, я чувствую, что вы поэтесса, а он создает то, чего бы хотелось мне… – идеальные произведения». Но я была довольна и своим комплиментом, который в эти дни депрессии пришелся как нельзя кстати. Они с Оденом пишут вместе. Ишервуд пишет прозу, а О. – стихи. Последнему требуется немереное количество одеял и чашек чая; затем он закрывает ставни, задергивает жалюзи и пишет. И. – благодарная жизнерадостная птичка. Настоящий романист, я полагаю, но не поэт, он полон точных наблюдений для персонажей и сцен. Странно, как мало романистов я знаю; мне было бы интересно обсудить с ними художественную литературу. Салли довольно блеклая и бледная, а мы с И. – самые что ни на есть болтуны. Вдруг он сказал, что ему надо встретиться с Джоном Эндрюсом [неизвестный] в [ресторане] «Rules», доехать до Кройдона [аэропорт] и полететь на один день в Париж. Такова жизнь молодых, когда они не готовят революции. Один из самых энергичных и наблюдательных молодых людей – какое облегчение после молчаливой угрюмости остальных. На самом деле и он, и Салли теперь считают, что дела в Англии идут хорошо и что Мадрид не падет. Так мы и обменивались мнениями по разным вопросам. Я уже «сделала» 8 картин. На чай, увы, приедет Джулиан Фрай.
22 февраля, понедельник.
Вчера вечером был Джулиан Фрай. Рассказы о его ранчо и торговле говядиной. Работы непочатый край; в Англию отправляют худых коров. Истории о танцах, поездке домой; он был навеселе, а мы кивали и поддакивали. «У меня страстная жена; говорят, мужчины берут в жены тех, кто похож на их мать. «Нет, не пересылайте мне это письмо». Мне приятно знать об этом (о похвалах Роджера), но будь у меня в распоряжении такое письмо, я бы не стала его читать. Он пробыл у нас с 17:15 до полуночи. Ох, но как же мне хотелось спать после разговора с Д. Стердженом319 в Ричмонд-парке. Нет времени. Вот-вот придет переводчица [текст обрывается]
23 февраля, вторник.
Эти странные каракули [в конце прошлой записи] означают, я полагаю, приход переводчицы. Мадам или мадемуазель Юньяк320 (?) – нет, ее зовут не так.