После того, как отбор закончится, я найму вас на постоянную работу, раз уж вы так хорошо разбираетесь в проблемах.
Я усмехнулась. Наймет он. Надо же. Оказал милость и сделал честь. В глубине души начало подниматься сопротивление, и мне очень захотелось взять и оказаться как можно дальше отсюда. В каком-нибудь кабаке для быдла внизу, где никто не спросит, что у меня на уме.
Пожалуй, мне следует упасть ему в ноги и благодарить. Папаша Дварксон ожидал примерно того же. И очень расстроился, когда я просто ушла.
– Благодарю вас, Эдвард… я ведь могу вас так называть?
Макс, который копался в своих бумагах, испуганно поднял голову и посмотрел сперва на меня, потом на брата. Эдвард сложил руки на груди, разглядывал меня с вызовом, но мне почему-то показалось, что его гложет внутренняя тревога, и он с трудом справляется с ней. «А ведь может и полыхнуть, – вдруг подумала я. – Просто за то, что я вмешалась в дела его семьи. И вынудила согласиться с отцом и братом, да еще и навязала дочку главного партнера – причем легко, изящным пируэтом».
– Конечно, можете, Инга, – Эдвард улыбнулся краем рта, но глаза остались строгими. Я улыбнулась в ответ и сказала:
– Ваше предложение, безусловно, лестное, но работа у меня уже есть. И я ей вполне довольна.
Эдвард пожал плечами. На лице Макса появилось облегчение, будто он тоже ждал, что брат превратит меня в пылающий факел.
– Что ж, тогда вернемся к шоу, – произнес он. – Когда начнем подготовку?
***
В «Финниган Тауэр» мы засиделись допоздна, моя белая рубашка промокла от пота, а искры над головами двух драконов так и грозились что-нибудь подпалить. Я не сомневалась, что все в кабинете пропитано специальным составом, который не позволит всем нам вспыхнуть, но все же предпочла бы, чтоб драконы держались от меня хоть чуточку подальше.
Мы обсудили вопрос моего гонорара за подготовку шоу, и, когда Эдвард назвал сумму, то я поняла, что следующий год могу провести где-нибудь на побережье, в хорошем отеле, где буду есть с золота и спать на веницейском шелке. И ни о чем не думать: ни о драконах, ни о том, что заставляет меня заниматься настолько рискованной работой.
Как и всякий решала, я начала с низов. С улиц. И я выжила и добралась до вершин своей профессии не только потому, что страшно упряма.
Не только.
– Еще пятьсот тысяч, – добавила я, не моргнув глазом. – И тогда я беру на себя все общение с прессой в критических случаях, когда не справится отдел по связям с общественностью.
Все правильно: если что-то требуешь, то надо что-то предлагать. А критические случаи наверняка будут, если уж тюфяк и добряк Макс заговорил о кровопролитии. Кто, кроме меня, сможет представить их в нужном свете?
Я не занимала бы свое место в жизни, если бы не была готова ко всему. И Эдвард Финниган не был бы собой, если б не предполагал подобный поворот беседы. Вынув из внутреннего кармана стильного белого пиджака чековую книжку, он равнодушно вписал сумму в нужную строчку и оторвал листок.
– Ваш аванс, фрин